же поделюсь с тобой маленькой мудростью, — ответил я. — Чтобы быть хорошим магом, для начала нужно хотя бы быть человеком.
— А я что, по-твоему, не человек? — скривился он. — Победил меня, прилюдно унизил. Хочешь совсем в грязь втоптать?
— Нет, Павел. Я видел, что ты из себя представляешь. Ты отринул всё человеческое. Превратил себя в монстра, лишь бы угодить отцу. Найди в себе хоть что-то хорошее. И магия к тебе вернётся, вот увидишь.
Не знаю почему, но я решил дать ему последний шанс. Наверное, я понимал его. Павел был одержим жаждой оправдать ожидания своего отца. Так же одержим, как я своим инстинктом убийцы.
Но я нашёл ему человечную замену. Семью. Возможно, и Мясников сможет.
Павел ничего не ответил на мои слова. Но я видел, что в его глазах загорелась надежда. Кажется, он понял суть моего совета.
— В ближайшие несколько недель я в академии не появлюсь, — сообщил он после длительного молчания. — Я взял больничный. Но, когда я вновь появлюсь в этих стенах, Белов…
Я ожидал, что Павел бросит в меня очередной угрозой.
Но он произнёс:
— Тогда мы с тобой вновь поговорим.
Закончив свою речь, Павел ушёл.
Поговорим, значит? О как! А это — прогресс. Посмотрим, Павел Мясников, как на тебя повлияет жизнь простолюдина. Ведь именно им ты и являешься в современном мире, когда твои магические каналы пусты.
Я вошёл на территорию Академии и собрался набрать номер Бродского. В такую рань он наверняка ещё дрыхнет, но работу алхимической лаборатории пора возобновлять.
У меня были большие планы на этот день. Поговорить с Марией Мясниковой о будущем Закрытого Клуба, раздать указания Николаю с дедушкой Акимом. Да хоть с Колокольцевой время провести, если уж на то пошло. Последний выходной же всё-таки!
Но планам моим не было суждено сбыться. И виной тому — Ольга Анатольевна Лазарева.
Куратор Защитного факультета налетела на меня, как волчица. Я только к комнате успел подойти. Её чёрные волосы трепыхались в разные стороны, а глаза пылали от гнева.
Такой Лазареву я видел впервые.
— Что ты натворил, Владимир? — воскликнула она. — Поверить не могу, что же ты наделал!
— Тише-тише, Ольга, — попытался утихомирить её я. — Что стряслось-то, объясни!
— Я вам не Ольга, Белов! А Ольга Анатольевна! — заявила она.
Вот так номер! Она же сама настаивала, чтобы мы общались на «ты». И куда делась её привычка соблазнять своего лучшего студента?
— Так, отставить истерику! — прикрикнул на женщину я. — Что происходит?
Ольга вздрогнула, и, кажется, немного смягчилась. Но что-то очень сильно вывело её из себя.
— Владимир, скажи мне, пожалуйста, честно, — настойчиво попросила она. — Это ты украл щит у декана?
Вот этого мне только не хватало… Неужели Быков каким-то образом вышел на мой след?
— С чего ты решила, что это сделал я?
— С того, что ты уже крал однажды! Значит, смог бы и снова! — произнесла она.
— Уже крал? — не понял я. — Это ты о чём?
— Ох, Владимир, — вдохнула она. — Аркадий Сергеевич ведь целое расследование начал. Ты ведь понимаешь, что тебя не просто отчислят… Тебя и посадить могут! И это я ещё не рассказала никому о предыдущей краже.
— Да о какой, домовой меня придуши, краже? — потребовал ответа я.
Лазарева одарила меня грустным взглядом.
— Через неделю после того, как я показала тебе свою книгу, она исчезла, — ответила она. — Хочешь сказать — это совпадение? Сначала щит, потом книга…
А вот эта новость оказалась самой плохой. Кто-то похитил книгу ордена отражателей… Кому она могла понадобиться?
Но это не самое главное! Ведь этим поступком кто-то подставил меня!
И теперь будет сложно доказать обратное, когда нет других подозреваемых.
Глава 7
— Правда, Владимир, я поверить не могу, что ты мог так поступить… — вздохнула Ольга.
Терять союзника среди преподавательского состава было непозволительно. Лазарева всегда добровольно помогала мне, и этот случай не станет исключением, если мне удастся доказать ей свою непричастность.
А лучший способ убедить человека — это сказать правду. Особенно, если говоришь с целителем, который может чувствовать всё, вплоть до измерения сердцебиения.
— Я действительно украл родовой щит, — признался я, но без тени вины в голосе. — Как он оказался у Быкова — отдельная история.
Оправдываться я не стал, просто изложил, как факт.
— Это чистосердечное признание? — нахмурилась Лазарева.
— Нет, дружеская беседа, — поправил её я. — Потому что твою книгу я не трогал. Я бы не стал портить наши отношения какой-то кражей. Эта книга мне интересна — это факт. Но украл её не я.
— Тогда кто? — спросила Ольга.
— Понятия не имею, но это нам и предстоит выяснить. Проведём небольшое расследование, — предложил я. — У кого есть доступ к твоему кабинету?
— Только у меня, Быкова и ректора, — ответила она. — Другие профессора не могут входить в чужие кабинеты.
— А ты кого-то приводила в свой кабинет кроме меня? — поинтересовался я.
— Это что? Ревность? — ухмыльнулась она.
Вот это уже больше походит на привычное поведение Лазаревой. Остыла, наконец. Или сделала вид, что остыла.
— Я серьёзно, кто-то из студентов мог там оказаться? — продолжил я.
— Нет, я не провожу частных занятий никому, кроме тебя, — ответила она. — Владимир, скажи честно, я правда могу тебе верить? Ты ведь не пытаешься вывести меня на ложный след?
Она с прищуром посмотрела на меня, словно просвечивая рентгеном.
— Сама как думаешь? Я похож на человека, который украдёт
