этого дерьма, что я чувствую.
Я всегда знал: если это случится — все это вскроется.
Бежал от этого, но то был бег по кругу.
— Что мы делаем, Леон? — с немного отрезвевшим сознанием, переживает Эмс. — Я помолвлена. Лучше бы ты и дальше меня игнорировал. Целую вечность.
— Все будет хорошо, мотылек. Мы ничего плохого не сделали, — мой голос звучит немного бесцветно, и ее это задевает, я чувствую. Но моя безэмоциональность не связана с равнодушием по отношению к ней. Скорее с тем, что в моей голове идет перебор разных планов.
— Я чувствую себя такой виноватой. Я не знаю, что будет завтра, — девушка стыдливо закрывает лицо руками.
— Я тоже не знаю. Но я не хочу с тобой расставаться. И я сделаю все для этого, — ее глаза переливаются оттенками недоверия, очевидно, потому что она смотрит в мои прозрачные глаза и не видит там прежних эмоций.
Всегда так…после сильного эмоционального раскрытия, моя психика блокирует внутреннюю систему. Не думаю, что это излечимо. Она может блокироваться на сутки, месяцы, годы.
— Правда? Ничто нам не помешает?
— Если тебе нужна стопроцентная гарантия, то я могу тебе ее дать. Даже смерть не разлучит нас.
Глава 4
Эмили
Мы молча едем по направлению к городу, периодически бросая друг на друга затуманенные и неоднозначные взгляды. Я так много всего чувствую сразу, что сердце рвет в клочья.
Страсть, нежность, стыд, смущение, радость, подавленность, эйфорию. И все это покрыто животрепещущим страхом. В том числе и перед самим Леоном, потому что совершенно не понимаю, что действительно творится в этой закрытой для посторонних, душе.
Полчаса назад он иступлено покрывал поцелуями мое лицо после секса, а сейчас — его стеклянные глаза вновь представляют собой вход в неизвестность зазеркалья. Спасибо, что не прямое приглашение в ад.
Внезапно, Дэмиан подает ногой по педали газа и одновременно властным жестом опускает ладонь на мое колено, несмотря на то, что взгляд его устремлен вперед. Мрачный лес словно расступается перед нами, оставаясь позади, и я выдыхаю с облегчением, замечая впереди огни большого города.
— Почему ты молчишь? — он первый нарушает тишину, между нами.
— Это ты молчишь, — парирую я.
— Но я не о чем не думаю, — низким баритоном замечает Леон. — А твои непроизнесенные мысли я прекрасно слышу.
— Ты мысли читаешь? — поджимаю губы я. — И что же ты слышишь?
— «Что же будет дальше? А если узнают родители? Как я могла так поступить с сестрой?» и так далее, — вездесущий Голденштерн буквально достает каждое слово из моей головы.
— А дальше ничего не будет, Лео. Я просто перепила, позволила лишнее. Позволила себе поиграть сегодня, побыть другой… — не совсем обдумывая фразы, как на духу выкладываю я. Обещаниям и клятвам после оргазма верить не стоит. Они всегда произносятся в зачарованном бреду, хоть я и не опытна в этой теме. — Я помолвлена с Кааном, ты знаешь об этом. И это прекрасно, что мы не совершили непоправимое, — нервно замечаю я, имея в виду свою сохраненную чудом девственность. — Этого больше не повторится. Наглотались адреналина, и хватит.
Леон останавливается недалеко от моего особняка. Мне предстоит пройти по «слепой зоне» без камер и вернуться в свою постель, пробравшись через крошечную яму под забором, закрытую кустами азалии.
— Для меня это не игра, — чеканит Леон, по-прежнему не глядя на меня. Его ладонь до боли сжимает мою ногу, и когда я пытаюсь убрать тяжелую руку мужчины, он наконец обращает на меня свой взор. Спину обдает холодом, а сердце, наоборот, заходится в сумасшедшей гонке, возвращая меня на трек или капот машины.
— Я тебе не верю, — отвечаю я, замечая, как он наклоняется ко мне ближе. Запах амбры, древесины и дорогой кожи щекочет ноздри. — У тебя много девушек, несмотря на помолвку с Келли. Все об этом знают, это очевидно. Я вообще не понимаю, какого черта ты заключил помолвку с ней, отказавшись от меня, для того, чтобы потом искушать меня. И себя тоже.
— Это еще не поздно исправить. Я не женат. Ты не замужем. Моя семья — самая влиятельная семья из семи.
— Каждая из семей влиятельна, не стоит превозносить себя на пьедестал, которого пока не существует. К тому же, договоренности между семьями очень трудно нарушить. Не говоря уже о том, что это жестоко! Моя сестра влюблена в тебя по уши. Она не переживет.
— Подумай о себе, девочка, — обхватив мой подбородок, вкрадчиво предлагает Леон. Может внешне он и похож на льва, но взгляд у него, как у королевской ядовитой кобры. — Ты тоже влюблена в меня по уши, — и снова этот глубокий гипнотизирующий взгляд, и самодовольная львиная ухмылка, который только что поужинал плотью невинной антилопы. — Всегда была влюблена.
— Это не правда. Мне вообще, много кто нравится. Например, твой брат. Возраст, знаешь ли. Гормоны кипят и бушуют, я могу влюбляться каждый день, — пытаюсь осадить его.
Не знаю почему. Так срабатывает самозащита. Мне хочется отвергнуть его прежде, чем он меня. И мне искренне страшно, что дальше будет больнее, если я привяжусь к Леону.
Если вручу ему сердце, которое он разорвет на мелкие кусочки.
— Ты хочешь меня разозлить? — клацнув зубами, шипит Леон прямо у моего лица. В металлических нотках его голоса слишком много секса, сдержанной брутальности и возбуждающей, спокойной ярости.
Пульс зашкаливает, я буквально кожей чувствую, как от него начинает исходить другая энергетика, которая завораживает и пугает меня одновременно.
— Хочу. Определенно, — бросаю ему вызов, в жажде получить от него хоть какие-то эмоции. Вернуть выражение его лицу. Ту самую жизнь, что бурлила в нем, когда мы имитировали секс на капоте. — Если ты хочешь и дальше прикасаться ко мне, брать меня, трахать меня, — не верю, что произношу это вслух без смущения. — Бери ответственность за свои намерения и желания, — четко обозначаю свою позицию по поводу наших возможных отношений я.
Кажется, Дэмиан не ожидал от меня таких слов. Думал, что я обомлею, позволю вешать себе лапшу на уши. Как бы не так. Я себя не на помойке нашла. Не хочу быть просто грязным секретом. Я достойна большего.
— Я одна не готова нести ответственность за последствия наших действий, — произношу я, выходя из машины. Огибая спорткар спереди, Леон обхватывает меня за талию и прижимает к себе.
Мои бедра вжимаются в его пах. Стоит мне соприкоснуться с его горячим телом, как ноги тут же подкашиваются. Воспоминание об его увеличенной плоти, скользящей по моей коже заставляют низ живота сладко
