Книга Птицы - Владимир Торин

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151

Ну вот, она снова скрытничала. Сперва он пытался с этим мириться, будучи благодарным ей за то, что она вообще взяла его с собой. Но теперь, после всего произошедшего, ему требовались хоть какие-то ответы. И «хоть какие-то» означало «только правдивые». Слишком много вопросов накопилось в его голове. Она была готова расколоться, как жареный каштан на печной решетке.

– Нет. Не такие же, – Финч оскорбленно надулся. – Было глупо брать меня с собой и ничего не рассказывать.

– Ты хочешь сказать, что я глупая? – подняла бровь мадам Клара.

Финч мгновенно понял, что именно ляпнул, и испугался.

– Нет! Что вы! – попытался он оправдаться. – Я просто хотел сказать, что это странно.

Мадам Клара глядела на него, как на крошечное недальновидное насекомое, которое само усердно заползает к ней под каблук. Кажется, сейчас она была готова его раздавить, а потом и вовсе съесть.

– Кхм… – няня то ли усмехнулась, то ли выразила таким образом сомнение. – Ты прав. Это странно. И даже жестоко с моей стороны. Пытка любопытством немного не в моем вкусе. Так что тебя интересует?

Финч не верил своим ушам. Она все расскажет? И даже не станет отпираться и скрытничать?! На всякий случай он решил не радоваться раньше времени.

– Что это за существа? – спросил он для начала.

– Это не-птицы, – последовал странный ответ.

– Да, я вижу, что это не птицы.

– Нет, они и есть не-птицы, – пояснила мадам Клара. – Они так зовутся.

– А почему?

– А почему ты зовешься «мальчиком»?

– Не знаю, – Финч задумался – действительно, почему? – Я не сильно похож на девочку.

– И не поспоришь. Девочки намного сообразительнее.

Финч был слишком взволнован, чтобы обижаться. К тому же он считал, что мадам Клара права: девочки сообразительнее. Но при этом злее.

Из вещателя у рубки раздался хриплый голос: «Станция “Задутая Свеча”».

Финч выглянул в иллюминатор и обнаружил, что они подлетают к старому неработающему маяку на границе Горри и Гротвей. Это была высокая башня из серого кирпича, торчавшая над тесно застроенными кварталами кривым зубом.

Подвесной трамвай не стал опускаться к земле. Он двигался прямиком к панорамному окну метеорологической рубки. Вскоре вагон остановился у смотровой площадки. Двери открылись, и в трамвай вошло престарелое существо… не-птица. Оно было сгорблено, опиралось на клюку и носило шаль. На его огромном сморщенном носу сидели круглые очки.

– Почему никто не проверяет билеты? – спросил мальчик скорее себя, чем няню.

– Их здесь нет, – тем не менее ответила та. – Проезд бесплатный.

– Как это? – Финч привык, что ничего не бывает бесплатно. Отсутствие билетов его поразило намного больше, чем подвесная трамвайная дорога, о которой он никогда не знал, и даже чем жуткие носатые монстры, одетые в костюмы и занимающиеся своими рутинными делами, будто так и надо, словно им позволяется быть нормальными и… обычными.

Прозвучало оповещение: «Следующая станция – “Чужое Безмолвие”», и трамвайчик двинулся дальше.

«И названия станций у них странные», – подумал Финч.

– Их не волнует, что с ними едут люди? – спросил он, пытаясь выискать среди пассажиров хотя бы один подозрительный или угрожающий взгляд. Но всем было слишком все равно. Если не считать зубастую девочку. Страх чуть отступил, и Финч понял, что она и правда ему улыбается…

– Ну, думаю, они полагают, – ответила мадам Клара, – что ты тоже маленькая не-птица, с какой-то целью принявшая облик человека.

Финч не знал, как ему на это реагировать. С одной стороны, ему очень хотелось обладать способностью принимать другой облик и временами прекращать быть Финчем. Но с другой… если бы его мнением интересовались, он предпочел бы превращаться во что-нибудь менее… уродливое и отталкивающее, чем не-птица.

– А куда они все едут? – спросил он.

– По своим делам, – ответила мадам Клара. – Не только же у мистера Финча из двенадцатой квартиры бывают дела, верно?

– А откуда они здесь взялись?

– Я не понимаю твоего вопроса.

– Ну, все эти не-птицы. В городе.

– Они здесь живут, – укоризненно ответила мадам Клара. Кажется, Финч начинал ее утомлять. – И жили задолго до твоего рождения. Задолго до того, как здесь обосновались люди. Предвосхищая твой следующий «совершенно неожиданный» вопрос, не знал ты о них, поскольку ты не слишком-то внимателен, а они хорошо берегут свое инкогнито.

– Что такое «инкогнито»?

– Это когда кто-то скрывает свою настоящую личность.

– Так я и думал.

– Не сомневаюсь.

– А выглядите сомнительно.

Видимо, Финч собирался сказать «сомневающейся», но и сам не уловил разницу. Зато мадам Клара уловила:

– Не груби.

– Не буду.

– И молчи.

– Ладно, буду.

– Финч!

– Все, я молчу!

– Финч!

И Финч замолчал. Он повернулся к девочке не-птице, сидящей через проход, и показал ей язык. Та мгновенно насупилась. А Финчу было нисколечко не стыдно. Он самодовольно хмыкнул: пусть девочки и сообразительнее, зато обидеть их проще простого.

Финч уставился в иллюминатор. Сквозь падающий снег он видел спящий город. Они проплывали над незнакомыми улицами и скверами. Он никогда не был в Гротвей. Единственное, что, как ему казалось, здесь было таким же, как в Горри, – это снег да мелькающие огоньки окон.

Следующая станция не заставила себя ждать.

«Чужое Безмолвие», – проскрипел голос из вещателя, и трамвай, облетев вокруг очередного здания с башенкой и часами, пополз к ближайшему дому.

Не прошло и минуты, как вагон вышел на один уровень с его крышей и двинулся над ней, едва не царапая черепицу днищем и зигзагами огибая дымоходы. По обе стороны его пути расположились ветхие чердаки и птичники. Возле одного из таких птичников трамвай и встал. Двери разошлись и выпустили троих пассажиров: девочку с места напротив, а также, судя по всему, ее папу и маму. Девочка напоследок обернулась и показала Финчу язык – тонкий и черный. Он непроизвольно улыбнулся.

Двери закрылись. Трамвайщик сообщил: «Следующая станция – “Бульвар Разбитое Сердце”».

Вагончик тронулся, а Финч прильнул к иллюминатору. Это название он знал: на бульвар Разбитое Сердце дедушка ходил кормить птиц. Хотелось верить, что просто птиц. Там когда-то располагалась станция, с которой дирижабли с солдатами отправлялись на войну, и у дедушки с этим местом было связано множество воспоминаний. Станции той давно не было, но он говорил, что ему нравится тишина, которая властвует на бульваре. Никто, мол, не пытается пристать с беседой или влезть в душу. По его словам, там вообще редко можно было встретить прохожих.

Мадам Клара заметила, что Финч оживился.

– Что случилось? – спросила она.

– Этот бульвар. Я о нем знаю.

– Что ты о нем знаешь?

– Что там тихо и никто не пытается влезть в душу.

Мадам Клара промолчала. Если бы Финч поглядел на нее сейчас, то успел бы заметить легкую тень улыбки на ее губах.

– Это наша станция, – сказала мадам Клара. – Нам скоро выходить. Смотри внимательнее. – Она кивнула на иллюминатор. – Он вот-вот появится.

«Вот-вот» для Финча превратилось в томительное ожидание длиной почти в пять минут. Но открывшееся вскоре зрелище того и правда стоило.

Кварталы, сплошь застроенные домами, в какой-то миг расступились, и показалась широкая аллея, засаженная деревьями. Вот только самым поразительным были отнюдь не деревья, а здешние фонари. Светящиеся красноватые клубы на чугунных столбах выстраивались наподобие звезд в созвездии и образовывали рисунок. Финч уже видел это изображение. В школе, в учебнике по препарированию и анатомированию. Это было человеческое сердце. Сердце, в котором центральный ряд деревьев прочерчивал изогнутую трещину. Вид был изумителен, и Финч в полной мере оценил то, чего лишен любой, кто глядит на все это снизу. Да они даже не представляют, что там на самом деле!

Вагончик плавно спустился и замер у начала бульвара.

Под хриплое «Бульвар Разбитое Сердце» мальчик и женщина с коляской прошли через раскрывшиеся двери. Оставив их у ржавой кованой вывески, трамвай прополз несколько ярдов вдоль земли, после чего начал вновь подниматься по тросу. Вскоре он исчез, словно его и не бывало.

Мадам Клара и Финч вошли под арку и двинулись по аллее.

У начала бульвара стояла небольшая будочка, в нише которой темнели очертания автоматона-дворника. Выглядел механоид весьма непритязательно: на нем было залатанное пальто, на ржавой голове набекрень сидел мятый цилиндр. Треснувшие глаза-лампы автоматона не горели, а в груди его зияла чернотой замочная скважина – ключик отсутствовал. Скрюченными пальцами латунный дворник сжимал ручку механического снегоуборщика.

Между тем уборка аллее точно не помешала бы: деревья и пустые скамейки тонули в снегу, да и дорожку замело основательно – ноги Финча утопали по щиколотку…

Няня с коляской и мальчик шли по узкой протоптанной меж сугробов тропинке мимо фонарей и пустых скамеек, возле каждой из которых стояли тумбочки-аудиогазеты: бронзовые бутоны раструбов походили на причудливые снежные фигуры. Багровые пятна света от фонарей вблизи вовсе не выглядели уютными и притягательными – они напоминали подрагивающие сгустки

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151