Милли громко сглотнула и сделала шаг назад, — Это уже… Это неправда!
Милдрит чувствовала, как загнанной птицей в груди клокочет сердце. Пыталась уговорить себя, что Джей не опасна, но это не помогало. Ногти со страшной силой впились в ладони. Думать было тяжело за мыслью, всплывающей спам-окном: «Беги!»
Она чувствовала поглощающий тело ужас, но Сэм, судя по всему, вновь избежал этой участи. Это лишь подтвердило догадку, и Милдрит, приняла самое тяжелое решение за свою короткую жизнь.
— Укуси меня, Джей, — Милдрит, объятая страхом, закатала правый рукав, оголяя повреждённую множеством порезов и шрамов кожу, — Ты должна поесть и успокоиться.
— Что ты делаешь, Мил!? — Сэм вскочил с места, на этот раз игнорируя боль.
— Ты ведь… сам говорил, — Милдрит обращалась к Сэму, но не сводила взгляд с теряющей знакомый облик Джей, — Вчера было «время кормежки». Я не знаю, что это, золотце, я правда не знаю о самом процессе инициации ничего, кроме инфы из «художки» и отрывков из Сети. Но понимаю, что ей нужно. Ей нужно поесть.
Милдрит могла бы сказать, что глаза Джей почернели, как это описывали в книгах, но это было не так: они просто стали чужими. Страх сковывал тело, и, в то же время, уговаривал на побег. Милдрит протягивала руку, подходя ближе. Сэм не мешал, но, она была уверена, вступился, если бы это потребовалось.
— Джей, просто поешь. Тебе станет лучше. Ты станешь спокойнее. Я перестану тебя бояться. И мы, мы вместе, справимся со всем этим…
Джей обхватила чужое запястье двумя руками и потянула к лицу, в последний момент глянув на Милдрит уже знакомыми глазами.
— Я не хочу, чтобы тебе было больно, Милли, — простонала Джей, шумно втягивая носом воздух, — Прости меня.
Милдрит отвела взгляд, когда зубы сошлись на плоти, прорывая кожу. Было больно, но боль уже давно стала частью её жизни. Невольно, встретилась взглядом с Сэмом. Она увидела его, и внезапно осознала, за что Джей могла его полюбить. В его взгляде было столько беспокойства и волнения. Мил чувствовала, что её держат за руку, когда всё перед глазами поплыло. Страх ушел, оставляя лишь накрывающую таким знакомым теплым одеялом эйфорию.
Как хорошо.
* * *
Каллен мялась на пороге чужой комнаты, открывая и закрывая серебряный медальон на шее. Хотелось войти, и в то же время она чувствовала вину за вторжение в чье-то личное пространство.
Каждый раз.
Уже твердо решившись заходить, взялась на дверную ручку, но из соседней комнаты её окликнули.
— Столица, опять?!
Мэтти оперся на косяк, сложив руки на груди, и покачал головой.
— Нет, я, просто… — отшатнувшись от двери, Каллен воровато оглянулась по сторонам, — Я просто думала, Сэмми дома, и…
— Мы оба были на кухне, когда он сказал, что уходит.
— Прости, — Каллен опустила взгляд, — Это, наверное, похоже на измену?
— Подойди сюда, — Мэтти поманил рукой, затем сам же пошёл навстречу, чтобы заключить Каллен в объятия, — Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто считаю, что ты должна рассказать Сэму о том, что делаешь.
— Мэтти, это никак на него не влияет… — Каллен позволила себя обнять, прижимаясь к чужой груди и чувствуя, как Мэтти упирается подбородком ей в макушку, — …наверное. Зато мне дает сил, и это так… так…
— А раньше тебе меня одного хватало, — с наигранной обидой прошептал он.
— Ты ведь должн понимать, что дело не в этом! — Каллен резко отстранилась, с вызовом глядя снизу-вверх.
— Детка, — Мэтти не убрал руки с её плеч, — Я повторю это столько раз, сколько потребуется тебе: ты не трогала мои воспоминания.
— Да ты не можешь знать об этом! — Каллен сделала шаг назад, разрывая последний физический контакт, её затрясло, — Я боюсь тебя уничтожить!
— Опять этот разговор? — Мэтти вновь сложил руки на груди и закатил глаза, — Было лучше, пока мы не стали жить вместе? Может, нам разъехаться?
— Я… Мэтти, ну не передёргивай! — Каллен возмущенно взмахнула руками, затем с силой сжала медальон. — Просто дай мне делать то, что я делала раньше! Никому не мешая! Тогда я ничего не сделаю с тобой!
— Столица, — Мэтти сделал глубокий выдох, пристально смотря на Каллен, пока та не повторила действие, — Это слишком… тебя волнует. Твоя голова забита вампирами с детства, но что насчет того, чтобы побыть человеком? Ты просто оправдываешь свою клептоманию и…
— Нет-нет-нет, ты, даже, даже не думай говорить так, Мэтти. Я же… Меня же вечно сдавали, потому что боялись меня… Я же… Я тебе рассказывала эту историю. Я же…
— Пентакль? Детка, тебе уже не 15: чтобы чувствовать себя особенной не обязательно вешать на себя чужие ярлыки.
— Но я вижу прошлое!..
— Мы говорили об этом уже ни раз. То, что ты можешь описать, что делал человек несколько часов назад — простая дедукция. Столица, ты особенная для меня, но прекрати сходить с ума. Мне от этого не легче.
Каллен быстро заморгала. Казалось, что съехала линза, но взор застилал не слой пигмента, а непрошенные слезы. В голове нарастал гул, и думать стало почти физически больно.
— А ты как был токсичным придурком так и остался, Эммет, — выплюнула Каллен, направляясь к лестнице, бегом спускаясь вниз и быстро вылетая на улицу, хлопнув дверью.
Эммет выдохнул, приложив ладонь к лицу.
— Что, блин, я опять не так сказал?
Глава 11
— Как ты могла лгать мне всё это время? Я тебе доверяла! Ты была мне всем, а кем была я?..
Софи ехала по навигатору, репетируя фразы, которые хотела бы сказать. Понимала, что не скажет, но хотя бы так могла сублимировать. Она не была уверена, что Кира не рассказывала о том, кем является. Софи могла элементарно забыть. Как и множество других фрагментов «прошлой» жизни. Чем сильнее пыталась вспомнить — с той же силой они расплывались в радужный развод бензина на воде. Она помнила многое, но вспомнить не могла ничего.
Дорога шла вдоль леса; Софи к подобному привыкла. Она дорога каждый день: сначала на работу, потом домой. Ехать было привычно легко и спокойно ровно до того момента, когда на пути не встал бетонный мост через довольно глубокую реку.
Софи резко вжала по тормозам, успев затормозить до того, как её окончательно накрыло. Перед глазами заплясали блики. Дышать стало тяжело. Грудную клетку сжало. Она отстегнула ремень безопасности и практически вывалилась из машины. Уперлась обеими руками в капот и опустила голову вниз. Воздуха не хватало.
Она слишком отчетливо ощутила себя в воде, в панике пытающуюся открыть дверь
