насколько мне известно, он мне тоже не изменял.
11
– Да пусть мне лучше воткнут иголки в глаза. При всем уважении.
Сет сердито взглянул на Персис, встал из-за стола, подошел к ближайшей стене и стал внимательно разглядывать гравюру, изображавшую императора моголов верхом на слоне.
– Знаешь, – спросил он, не оборачиваясь, – как в империи Великих Моголов наказывали за неподчинение?
Молчание было лучшей защитой, и Персис ничего не ответила.
– Император объявлял всеобщее собрание. Потом он звал своего любимого слона, стражи заставляли преступника положить голову на камень, и слон ногой проламывал ему череп. – Он снова повернулся к Персис. – Когда я говорю, что хочу, чтобы ты работала с этими женщинами, это значит, я жду, что ты так и сделаешь.
Проблемы начались, как только она вернулась в Малабар-хаус.
Она увидела, как из кабинета Сета вышли две молодые женщины. Суперинтендант почтительно улыбался, что было ему совершенно не свойственно. Он показал им, где находится комната для допросов, и жестом позвал Персис к себе.
Она пересказала последние новости по делу Хили и расследованию смерти женщины с железнодорожных путей.
– Убийство? – мрачно произнес Сет, узнав о заключении судмедэксперта.
Убийства европейцев в последнее время стали в Бомбее редкостью и потому незамедлительно привлекали внимание как журналистов, так и политиков. С обретением независимости под колониальной эпохой была подведена черта. Иностранцев, которые остались в стране, принято было считать союзниками: в новом устройстве мира Индия и ее бывшие правители были партнерами, а не властелином и подданным. А душить партнеров считается недопустимым.
– Похоже, придется работать по этой линии. Как Фернандес, хорошо себя ведет?
Персис подавила желание сказать о напарнике что-нибудь неприятное и честно описала, насколько они продвинулись в деле.
Сет выслушал ее и сказал:
– Похоже, у вас есть план. Ладно, а что насчет Хили? Что ты думаешь делать дальше?
Сет недавно говорил с Амитом Шуклой, первым заместителем комиссара полиции.
– Ему звонили из Дели. Итальянцы рвут и мечут пасту. Неру в Доме вице-короля, похоже, тоже лезет на стену.
– Раштрапати-Бхаван.
– Что?
– В День Республики Дом вице-короля переименовали в Раштрапати-Бхаван. Вы уже успели забыть?
Персис показала оставленную Хили надпись и рассказала о встречах с Бельцони и Локхарт. Сет не смог придумать, что значат загадочные слова.
– Тихони всегда выкидывают что-нибудь эдакое, – вздохнул он. – Украл манускрипт, отлично, но зачем устраивать эти игры? Зачем бить человека по яйцам, когда ты уже выстрелил ему в сердце?
Персис никак на это не отреагировала. Цветистость выражений суперинтенданта возрастала прямо пропорционально возбужденности его состояния и количеству выпитого виски.
– Я думаю, он хочет, чтобы мы нашли манускрипт, – сказала она. – Думаю, он его где-то спрятал.
– Я и спрашиваю: зачем?
Но на этот вопрос ответа у Персис пока еще не было.
Сет откинулся в кресле:
– У меня есть для тебя еще одно дело. Ты обратила внимание на двух женщин, с которыми я беседовал, когда ты вошла?
Персис отчетливо почувствовала приближающуюся опасность.
– Они из Колледжа домоводства Маргарет Казинс. Какое-то заведение, которое борется за права женщин. Как будто у нас и так с этим мало проблем. – Он бросил на Персис косой взгляд. – Они хотят, чтобы ты пришла к ним и прочитала лекцию. Похоже, ты у них там знаменитость.
– Лекцию?
– Да. Надо там выступить. Расскажи им о своей жизни. О том, как тебе работается в полиции. Очень просто.
Персис, сжавшись, уставилась прямо перед собой. Каждая клеточка ее тела выражала протест.
– Я так не думаю, сэр.
Сет нахмурился:
– Пустяки, просто потратишь пару часов.
– Если это пустяки, почему не отправить кого-то еще? Или лучше идите сами. Они наверняка будут рады такому опытному человеку, как вы.
– Эти женщины, Персис, пользуются благосклонностью дочери главного министра. Отказать им – не вариант.
– Да пусть мне лучше воткнут иголки в глаза. При всем уважении.
Вот тогда Сет встал и заговорил о могольских слонах. Он не сводил глаз с Персис, пока не вынудил ее посмотреть на него в ответ.
– Когда я, по-вашему, должна это сделать? Сейчас? Разве вы сами только что не говорили о том, как важно дело Хили?
– Я скажу тебе то, что однажды сказал мне мой бывший начальник, когда я в начале своей карьеры жаловался на что-то подобное. Жизнь – это хождение по канату. Учись держать равновесие.
* * *
Когда Персис вошла в комнату для допросов, женщины встали ее поприветствовать. Вместе они выглядели забавно: одна высокая и худая, другая низкая и полная. Стоя рядом, они были похожи на цифру десять. Обе броско одеты: на высокой был кремовый костюм-двойка, без воротника, с круглыми синими пуговицами и брошкой с павлином на лацкане, на низкой – узорчатая белая рубашка-курта поверх длинной радужной юбки и зашнурованные оксфорды на высоком каблуке.
– Инспектор Вадиа, – произнесла первая и протянула руку. – Рада наконец с вами встретиться. Меня зовут Дженни Пинто. Это моя коллега Шехерезада Мирза. Мы представляем Колледж домоводства Маргарет Казинс. Мы надеялись, что вы сможете уделить нам немного времени.
– У меня сейчас очень много дел.
– Разумеется. Быть в авангарде движения – представляю, как это непросто.
Пинто улыбнулась. У нее были коротко стриженные волосы, модная челка, падающая на широкий лоб, и маленькие глаза, хотя очки, сидящие на орлином носу, делали их несколько больше.
– Движения? – нахмурилась Персис.
– Вы первая женщина-инспектор в нашей стране. Движение из одного человека – тоже движение. – Она опять улыбнулась. – Даже сезон дождей начинается с одной-единственной капли.
– Мне не очень ясно, чего конкретно вы от меня хотите.
Персис понимала, что говорит грубо, но женщины, которые воспринимали ее как символ, нравились ей ничуть не больше мужчин, занимавшихся тем же самым.
Тут в разговор вступила вторая гостья, Мирза. Ее ярко подведенные глаза напоминали кошачьи, губы были угрюмо сжаты. Браслетов у нее на руках было слишком уж много, а прическа напоминала улей.
– Вы, вероятно, слышали о Всеиндийской женской конференции? – Голос у Мирзы был монотонный, как у кукушки. – На этот раз ежегодное собрание конференции проводится в нашем колледже. Приедет больше тысячи женщин со всей страны. Мы надеялись, что вы сможете выступить на этом мероприятии.
– Почему я?
– Мы думаем, что ваш уникальный опыт поможет донести важные мысли и послужит вдохновляющим примером.
– Меня не учили произносить речи.
– Иногда, инспектор, – улыбнулась Пинто, – дела говорят больше слов.
Персис попыталась придумать еще одну отговорку:
– Я не смогу придумать, о чем говорить.
– Мы можем помочь вам подготовить достойное выступление, – ответила Мирза.
Воцарилось молчание.
– Наверняка можно найти кого-то еще, – выдавила наконец
