жизнь себя ограничивали. Перестаньте же после смерти. У вас есть время – горюйте, злитесь; если хотите, можете пошвырять в стену предметы, у меня есть на этот случай стопка тарелок.
– А вы? Я не буду вам мешать? – ласково спросила миссис Финниан.
– А я пока займусь нашей установкой, чтобы ваше сердце и душа могли найти покой. Поверьте, моя милая, вы не сможете сделать ничего, что помешает мне: это моя работа.
Что ж, Валентайн гораздо лучше, чем я, представлял последствия своих слов. По крайней мере, он работал, опустившись на колени перед жуткого вида креслом, зажав в зубах отвертку и прижимая ногой провода, и совершенно не обращал внимания на творящуюся вакханалию. Я же попытался поработать за письменным столом – наши книги учета требовали регулярного пересмотра, – но звук бьющейся посуды и дикий вой призрака, похожий на пророчащий смерть прохожим крик банши, не давали мне сосредоточиться.
Я и представить себе не мог, сколько боли и ярости таится в сердце такой спокойной и благовоспитанной дамы, как миссис Финниан. С другой стороны, она полжизни провела с человеком с очень скверным характером, а значит, скорее всего, была вынуждена скрывать свой. И как бы счастлива она ни была при жизни, эти чувства, сокрытые в ящик Пандоры в дальнем уголке души, не могли не тяготить ее.
Из глубин моих размышлений меня вытянул голос Валентайна:
– Ну что, все готово. Дориан, желаете посмотреть?
Я моргнул. Так быстро? Впрочем, миссис Финниан уже успела успокоиться и теперь чинно сидела на стуле у шкафа с немного виноватым видом, а вокруг нее живописной грудой лежали осколки тарелок.
– Вы простите, – пробормотала она, – разбить их я смогла, а вот убрать – почему-то нет силы…
– Я уберу, – беззаботно отмахнулся Валентайн. – Главное, вам стало легче?
– О да! – Диана улыбнулась. – Давно я так не веселилась! Все время сдерживаться никому не идет на пользу, в этом вы правы.
– Как я вас понимаю, – мечтательно вздохнул мой компаньон. – Я бы тоже не отказался вот так покричать и побить тарелки, да время, время… И потом, приятнее всего, когда кто-то другой предлагает свою посуду на расправу. Чужое как-то не так уж и жалко.
– Нет, жалко! – горячо возразила миссис Финниан. – Просто… Дома я, наверное, так бы не смогла. Грегори так трясется над всеми чашками и блюдцами…
Я растерянно вслушивался в их разговор и пытался представить себе Валетнайна, крушащего все вокруг. У меня не получалось. Мой компаньон был эксцентричен и непредсказуем, но при этом держал себя в руках с той строгостью, которая положена любому джентльмену. Даже если этот джентльмен – гробовщик. Особенно если гробовщик. Валентайн мог принимать рискованные решения и ставить на карту собственное финансовое благополучие и репутацию, но он никогда не переходил некоторых границ.
Как и я сам. Вряд ли у меня поднялась бы рука прилюдно бросить на пол хотя бы одну тарелку, купленную к тому же на мои деньги. Познав в прошлом голод и нищету неудачливого клерка, я узнал цену деньгам и не смог бы так легкомысленно разбрасываться даже недорогими предметами. Представить тот уровень эмоционального безрассудства, при котором я бы пошел на такое, да еще при свидетелях… Наверное, для этого в самом деле нужно стать призраком.
Призраки, как ни крути, свободны от условностей светского общества.
Валентайн, заметив, что я снова погрузился в свои мысли, схватил меня за руку и решительно повел в угол – демонстрировать плоды трудов своих.
– Смотрите! – торжественно объявил он. – Уникальный в своем роде, улучшенный постмортем-аппарат!
Миссис Финниан тоже с интересом подошла к нам, разглядывая устройство.
– Больше похоже на кресло зубодера, – сказала она.
– В нашем случае оно существует как помощник всем тем несчастным, кто не успел нормально попрощаться со своими родными! – Валентайн торжествовал. – Электрический ток, проведенный по этим трубам, пройдет через застывшие уже мышцы тела и на некоторое время вернет ему возможность двигаться – а вам, миссис Финниан, даст шанс ненадолго вернуться в тело и поговорить с вашим мужем!
Миссис Финниан ахнула. Невозможная мечта стала приобретать очертания реальности.
Валентайн, вдруг став серьезным, повернулся к ней.
– Только помните, это еще экспериментальный образец. Мой друг мистер Уоррен уже много лет занимается опытами с гальваникой, пытаясь высечь искру вместо Господа, но каждый раз терпит неудачу. У вас будет не больше пяти минут – потом ваше тело умрет уже до конца.
– Спасибо, мальчики… – миссис Финниан поднесла к глазам призрачный платочек, утирая выступившие слезы. – Пяти минут будет достаточно.
* * *
Мистер Финниан, выслушав наше предложение, поначалу пришел в ужас.
– Нет, нет и нет! – кричал он, стуча тростью в пол. – Я не позволю вам издеваться над телом моей дорогой Дианы! Я обратился к вам, думая, что вы порядочные люди!
– Послушайте, мистер Финниан… – я дождался, пока он немного выдохнется, и сел напротив него, достаточно близко, чтобы вести разговор на пониженных тонах.
Валентайн, против обыкновения, взял на себя заботы по подаче чая для гостя.
– Мистер Финниан, я понимаю, как вам тяжело. Потерять человека, с которым прожили вместе так долго… Это невыносимая утрата. Но ваша жена очень вас любит. И беспокоится о вас. Она ушла спокойно и тихо, во сне, но не успела сказать вам главного – последних слов…
Старик покосился на меня сквозь толстые стекла монокля.
– Откуда в вас такая уверенность? – проворчал он. – Как будто вы были знакомы с Дианой! Хотя такой пройдоха, как вы, и тем более ваш компаньон точно бы ей понравились! Была у нее слабость к таким вот юношам…
– Вы и сами таким были, верно? – я мягко улыбнулся.
Мистер Финниан хмыкнул.
– Не ваше дело, юноша!
– Вы… удивитесь, если я скажу, что эта идея – не наш каприз, а просьба самой миссис Финниан? – осторожно спросил я.
– Дианы?! – его голос взлетел на октаву выше. – Да вы точно надо мной издеваетесь! Все! Я найду других гробовщиков, нормальных! Которые смогут просто похоронить бедную женщину и не издеваться над вдовцом!
– Диана, дорогая, дайте своему мужу знак, – раздался над моей головой вежливый голос Валентайна.
Чашка чая, которую он приготовил для мистера Финниана, слетела с блюдца и упала на пол перед ним. От тонкого фарфора откололась ручка. Диана виновато прижала к губам пухлую призрачную ладонь.
Взгляд мистера Финниана был прикован к медленно расплывающейся у его ног янтарной луже.
– Диана… – растерянно произнес он. – Это что же, правда? Она здесь?
– Да, мистер Финниан… – я осторожно накрыл ладонью его руки, сжимающие набалдашник трости.
– И вы что… видите ее? Можете
