говоря, мне нравится, что он рядом.
— Ты имеешь в виду, когда его член рядом, — шутит она. — Как произошло, что он приехал сюда, чтобы помочь тебе, но оказался у тебя в штанах? Это кажется довольно большим скачком после того, что он сделал с тобой. Тем более что ты не из тех, кто позволяет другому человеку такие издевки.
— Да, ну, на самом деле у меня нет оправдания, кроме того, что он действительно секси, у него ноги в татушках, и он доставляет мне много оргазмов…
— Ну, тогда ладно. — Она смеется. — Рада за тебя. Тогда в чем проблема?
— Проблема в том, что предполагается, что это просто интрижка. Секс-приятели. Друзья с выгодой, не знаю. Только на лето, пока он здесь, чтобы помочь мне со свадьбой… а потом он уедет. — Машу рукой в воздухе. — Но сегодня он, возможно, как бы упомянул, что мы могли бы продлить наше маленькое соглашение.
— О-о-о, — протягивает она, ее улыбка становится шире. — Теперь я понимаю.
— Понимаешь что?
— Ты влюбляешься в него.
— Нет. Нет, нет. — Я смеюсь. — Мы занимаемся этим всего около трех недель, и это была моя идея — оставить все без эмоций. Я сильная, независимая, взрослая женщина, Тифф. Я не буду влюбляться в Ноа Хардинга.
— О, хорошо, конечно, детка. — Она прищелкивает языком. — Так, значит, проблема в Ноа? Он подсел на тебя, но ты не подсела на него?
— Я не… он не… Тиффани, послушай меня. Это проблема. С какой стати, черт возьми, ему хотеть продолжать дружбу с привилегиями в обозримом будущем? Как это вообще будет? Мы просто будем встречаться в свободное время? И что будет, когда один из нас встретит другого человека? Или нам больше ни с кем нельзя? Зачем ему просить меня об этом?
— Ладно, успокойся. Я понимаю, что он причинил тебе боль много лет назад, но ты не знаешь, почему он взбесился. Я имею в виду, он только что сорвал вишенку с сестры своего лучшего друга. Кроме того, он извинился, и все это дерьмо произошло почти десять лет назад. Люди становятся старше и взрослеют. Знаешь, ты полностью отвергаешь возможность того, что он испытывает к тебе больше чувств, чем показывает.
Я начинаю перебивать ее и вставляю свои два цента, но она не слушает. Тиффани поднимает руку, чтобы остановить меня.
— Ты! Ты думала об этом в течение многих лет. Кто сказал, что он не хотел тебя и просто использовал эту маленькую возможность, которую ты ему дала, как способ сблизиться с тобой?
Я просто улыбаюсь и закатываю глаза. Не хочу спорить с ней по этому поводу. И, по правде говоря, если честно, мысль о том, что он делает все это, потому что, возможно, он чувствовал то же самое, что и я…
— Видишь? — спрашивает она, допивая свой напиток. — Ты думаешь об этом. Просто будь все как будет. Продолжай трахаться с ним. Хоть кто-то из нас занимается сексом. И посмотрим, к чему это приведет. — Она пожимает плечами. — Худшее, что может случиться, — это то, что он действительно захочет, чтобы это продлилось только на лето. И ты просто пойдешь дальше. Как ты и сказала, ты большая девочка.
Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула, потягивая свой напиток и любуясь видом на океан.
— Просто пустить все на самотек, — говорю я вслух, в основном самой себе.
— Вот именно. — Тиффани заказывает еще два напитка, когда официант подходит проверить, как у нас дела, и как только их приносят, она полностью переключается на сплетни. — Ну давай, — она ухмыляется мне, устраиваясь поудобнее, — выкладывай подробности. Расскажи мне все обо всех непристойных вещах, которые вы двое вытворяли. Видит бог, мне нужно немного веселья в жизни.
ГЛАВА 15
Ноа
Она опаздывает.
Я не пытаюсь быть ревнивым парнем. Я определенно не такой. Знаю, что мы не вместе, и знаю, что она может позаботиться о себе. Но она сказала, что просто поужинает и выпьет со своей подругой Тиффани. И не похоже, что на этом маленьком захудалом острове есть рестораны, которые работают так поздно. Так что Милли либо мертва на обочине дороги, либо напилась где-нибудь в баре.
Мне действительно не нравится идея ни того, ни другого.
Если она в баре, я знаю, что найдутся парни, которые за ней приударят. И это пробуждает во мне что-то такое, чего я не ожидал почувствовать. После того времени, которое я провел с ней, то случайное влечение, которое всегда испытывал к ней, переросло во что-то более сильное. Я даже пытался затронуть эту тему сегодня, когда мы были в музыкальном магазине, но, судя по выражению ее лица, она не готова к такому разговору.
Даже мысль о продлении нашей маленькой сделки дольше, чем на лето, казалось, отталкивала ее.
А сейчас два часа ночи, и я не могу уснуть, потому что все, о чем могу думать, — это она. Поэтому решаю разыграть карту дружелюбного соседа по комнате и отправляю ей сообщение, спрашивая, все ли с ней в порядке и нужен ли ей водитель, чтобы забрать ее.
Милли: Бармен сказал, что отвезет меня домой.
Я громко смеюсь, всего лишь один громкий саркастический смешок. Потому что я ни за что на свете не позволю какому-то чуваку соблазнить ее.
У нас сделка. Я не делюсь.
Я: В каком баре ты находишься?
Милли: Лол, ревнуешь Ноа?
Я усмехаюсь.
Я: Милли. Скажи мне, в каком гребаном баре ты находишься.
Милли: Успокойся, пещерный человек. Я как раз по дороге в «Ром Раннерс». Скоро буду дома. Иди спать.
Я даже не утруждаю себя ответным сообщением, потому что я уже одной ногой за дверью. Мне требуется всего несколько минут, чтобы добраться до бара, и я, черт возьми, чуть не вбегаю внутрь, чтобы найти ее. Но Милли трудно не заметить, как только переступаю порог.
Потому что она танцует посреди зала, окруженная слишком большим количеством мужчин. Ее голова откинута назад, улыбка освещает всю чертову комнату, пока она двигает бедрами в такт музыке. Если бы обстоятельства сложились иначе, и она не была бы окружена мужчинами, которых мне хотелось придушить, я бы пожалел, что у меня нет с собой фотоаппарата.
Милли выглядит прекрасно при слабом освещении, погруженная в музыку с закрытыми глазами и в обтягивающих джинсах, демонстрирующих те изгибы, к которым я так пристрастился. Черт, я хочу ее всю.
