шел по левой стороне этих полей, по-видимому, ожидая, что через некоторое время поля повернут левее, т. е. на S; но ропаки по-старому не пускали его влево. Тем временем погода начала портиться и пошел снег. Стали появляться неширокие каналы, через которые нам на лыжах переходить было нетрудно, но Баеву приходилось прибегать к помощи мелких льдин. Далее каналов стало попадаться больше. Так шли мы по следам Баева в один конец 2 часа и, я считаю, сделали не менее 10–12 верст. Наконец следы повернули обратно, но Баев уже не придерживался своих старых следов и почему-то забирал левее. Наш флаг, который мы всегда ставили у своего становища на ропаке, давно уже не был виден за торосами. Следы пимов Баева очень слабо отпечатывались на тонком слое крепкого снега, и скоро их запорошило шедшим снегом. Идя на некотором расстоянии друг от друга шеренгой, мы иногда находили слабый след, но скоро окончательно его потеряли. Снег начинал заносить и наши следы, которые были значительно резче. Стали мы кричать, свистеть и стрелять из винтовки, но безуспешно. У Баева была с собой винтовка-магазинка и штук 12 патронов. Если бы он был где-нибудь поблизости, он услышал бы наши выстрелы и ответил бы на них. Но ничего не было слышно.
Надо было торопиться обратно и принять меры, если Баев еще не вернулся.
Часов в 9 вечера мы были уже у палатки. Баев не вернулся.
Из мачт каяков, лыж, лыжных палок и запасных реек мы связали мачту вышиною в 5 саженей, прикрепили к ее вершине два имеющихся у нас флага и с помощью длинных оттяжек укрепили эту мачту на вершине холма, вышиною сажени в 2. Эти флаги были далеко видны, и если Баев ходит где-нибудь вокруг нашей стоянки, он должен увидеть наши сигналы.
Подняли мы эту мачту часов в 10 вечера, т. е. через 15 часов после ухода Баева.
Погода тем временем стала улучшаться, и снег перестал.
На следующий день мы ходили опять на поиски пропавшего, причем описали вокруг нашей стоянки целый круг радиусом до 4 верст, надеясь напасть на свежие следы Баева на глубоком снегу. Если его следы были занесены снегом на тонком льду, где след был очень слабый, то этого не должно было быть на глубоком снегу, если бы Баев ушел с ровного молодого льда в торосы, на глубокий снег. Но все наши поиски остались безуспешными. Куда он мог деться, один бог знает. В том месте, где мы видели каналы, он переходил их благополучно, это мы видели по его следам. Возвращаясь обратно, он не пошел по своим старым следам, а левее и мог заблудиться в ропаках. Но трудно предположить, что долго идя по одному направлению по глубокому снегу, где хорошо сохраняются следы, он не вернулся бы назад, когда убедился бы, что не туда идет. Тогда его следы привели бы его к тому месту, где уже видна была наша высокая мачта. Переправляясь через какую-нибудь полынью, он мог свалиться в воду, но такие купания были для нас не редкостью. Обыкновенно сейчас же выкарабкаешься на лед, выжмешь воду из одежды и бежишь к становищу. Помню я, что Баев не раз жаловался на свое сердце, по-видимому, он страдал пороком.
Не мог ли случиться у него разрыв сердца при падении в холодную воду?
Иначе я ничего не мог придумать.
Простояли мы на этом месте трое суток, все еще надеясь, что подойдет Баев, но его не было, он как в воду канул, уйдя искать свою «ровнушку», на которой «копыто не пишет».
Среда, 14 мая
Снялись мы очень поздно, около 4 час. дня, и за 6 часов прошли 4 версты. Сегодня у нас в некотором роде юбилейный день: мы считаем, что всего отошли от судна 100 верст. Конечно, это не так уж много для месяца хода, всего только выходит на круг по 3,3 версты в сутки, но дорога зато такая, какой мы не ожидали. Уходя с судна, мы рассчитывали теперь уже быть если не на берегу, то в виду берегов.
Справили мы свой юбилей торжественно: сварили из сушеной черники и вишни суп и даже подправили его для сладости двумя банками консервированного молока, что вместе с сухарями дало роскошный ужин.
После полудня ветер перешел к NW и стало холоднее; появилась кругом над горизонтом чернота, и накрыл туман. По-видимому, лед пришел в движение. Мы шли на S, и там в особенности много сильной черноты, но пока больших полыней с чистой водой не видим.
Четверг, 15 мая
Опять не хватило топлива, опять забота, чем напитать людей! Как это тяжело, как это надоело мне! Хуже всего то, что эта забота никого из моих спутников как бы не касается. Удивительные люди – ни предприимчивости, ни сообразительности у них не заметно. Как будто им совершенно все равно, дойдем ли мы до земли или не дойдем. Тяжело в такой компании оказаться в критическом положении. Иногда невольно становится страшно за будущее.
Конечно, этого нельзя сказать про всех, но слишком незначительно исключение, слишком мало энергичных, здоровых помощников.
Сегодня ветер перешел к W. Погода холодная, туманная. Прошли за день 2 версты.
Пятница, 16 мая
Про вчерашнее происшествие не хотелось писать вчера, да и сегодня не хочется.
Одно скажу, что вчера едва-едва не потонули три человека. Если доберемся до берега, то пусть эти люди помнят день 15 мая, день своего избавления от смерти, и ежегодно чтят его. Но если спаслись люди, то все же утопили дробовку-двустволку и нашу кормилицу-кухню.
Благодаря этому мы вчера должны были есть сырое мясо и пить холодную воду, разведенную молоком, а сегодня вместо горячего чая, который всегда так согревал нас, мы пили чуть тепленькую водичку с сухарями. Стоим у полыньи, которая тянется на SW и потом поворачивает на SSW. Сейчас начинаем укладываться и поплывем сколько можно. Ветер SW, кругом много «водяного неба» и туман.
(Вечером.) Проехать больше полуверсты не удалось, так как полынья покрыта шугой. Остановились на ночь. У всех сильно болят глаза, а у Луняева, кроме того, болит нога.
Суббота, 17 мая
Сегодня к утру полынья очистилась и расширилась, но направление ее на SSW. Несмотря на это, мы спустили в воду каяки и проплыли на них 2 часа, пройдя приблизительно около 9 верст. Идти же по льду было прямо невозможно, да и ждать нечего. Каяки держатся на воде прекрасно. Сидеть на дне их, в неудобной позе, нет надобности: мы помещаемся или на грузе, или, как я, на задней рейке, служащей бимсом для палубной покрышки. Нарты, несмотря на всю их тяжесть и громоздкость, тоже помещаются каждая на своем каяке, впереди, и от этого каяк не теряет устойчивости. Просачивание воды есть, но совсем незначительное.
Я
