делом ради семьи. Просто, с самого начала мы договорились относиться с пониманием к тому, чем каждый из нас занимается. И вы знаете, кажется, у нас все получилось.
Амелия захихикала, словно молоденькая девчонка и ей безумно шел этот смех. Мне казалось, будто я так давно знакома с ней и ее супругом. Мои страхи быть неправильно понятой исчезли вместе со страхом задать какой бы то ни было неловкий вопрос. Мне хотелось больше разузнать о том, как они справляются с повседневной рутиной в жизни и при этом остаются любящими и внимательными друг к другу.
— Неужели вы никогда и ни о чем не спорили?
— Почему же, не только спорили, но даже ругались, — продолжала смеялась женщина, вспоминая прожитые жизненные моменты. — Однажды мы решили сделать ремонт на кухне. Конечно, опыта в этом деле ни у меня, ни у Томаса никакого не было. Когда мы пошли в магазин выбирать кафель для пола, то там разразился настоящий скандал. Не знаю, что тогда на нас нашло, но ни один из нас не желал уступать другому. Вероятнее всего характер лидера взял надо мной верх, и я спорила с мужем так, что в итоге пришлось вызывать скорую. Вернувшись с больницы после капельницы, я обнаружила на кухне несколько коробок с тем самым кафелем, который ужасно хотела купить в магазине. А самое парадоксальное то, что за время нахождения в больнице я уже была согласна уступить супругу, но он меня опередил. Вечером мы поговорили и даже посмеялись над всем, что произошло.
— Да, но только до нашего разговора я пообещал себе, что больше никогда не буду спорить с моей Амелией. Ведь это хорошо, что все кончилось именно так, а никак иначе. Неужели этот ужасный кафель на кухне, с которым признаться честно, я все никак не могу свыкнуться по сегодняшний день, стоит плохого самочувствия любимого человека? — добавил, вернувшийся с очередной партией коктейля, Томас.
Мы все расхохотались. И хоть мне было безумно приятно общение с новыми знакомыми, но я вдруг поняла, что больше не могу сидеть в неведении и ждать, когда появится Антон. Прошлым вечером мы расстались в ужасном настроении. Я поспешила попрощаться с Томасом и его супругой и отправилась в отель. Только сейчас, находясь в холле огромного здания я поняла, что не знаю куда мне идти. В каком номере остановился Антон я на знала, даже не знала, на каком этаже. Я решила узнать покинул ли он отель, но подойдя к стойке регистрации вспомнила, что и его фамилия мне не известна.
— У вас ведь камеры по всему отелю, посмотрите по ним, в отеле он или нет.
— Девушка, у нас такое количество камер и постояльцев, что мы день должны потратить на их изучение, — решил отделаться от меня менеджер отеля.
— Мне очень нужно, прошу вас, помогите!
Я не знала, как уговорить мужчину, отыскать Антона, но он сжалился и отправил меня в комнату охраны.
— Кого, а самое главное каким образом нам искать? — возмущался уже мужчина, отвечающий за систему наблюдения в отеле.
— Если у вас сохраняются записи, то можем просмотреть вчерашнюю с камеры на моем этаже. Мы были вдвоем, — бойко предложила я, все еще надеясь на чудо.
— Хорошо, — неохотно произнес мужчина и отмотал запись на необходимое время для просмотра.
— Да, да, вот, это мы выходим из лифта, это он, Антон, — завопила я, увидев дорогого мне человека.
«Только бы он был здесь, только бы нашелся», — молила я небеса, и они меня услышали.
В комнату охраны вызвали мужчину со стойки регистрации и он, узнав Антона сообщил, что тот не выезжал из отеля, более того, просмотрев утренние записи с камер наблюдения обнаружили, что постоялец из номера 448 вовсе не покидал его.
Я испугалась, что с Антоном могло что-то случиться. Мужчина со стойки регистрации, взяв второй ключ от комнаты 448, в сопровождении одного охранника и конечно же меня, отправились прямиком в номер Антона. Через несколько минут мы были уже в номере и обнаружили посреди него лежачего на полу парня. Мне не дали к нему приблизиться, ссылаясь на то, что Антона необходимо осмотреть и понять, жив ли он вообще. В эту минуту я вновь вспомнила наш вчерашний разговор и дико корила себя за то, как обошлась с дорогим моему сердцу человеком. Я была полностью убеждена в том, что это все моя вина.
Пришедшая группа врачей успокоила меня и всех присутствующих, сказав, что это обычный обморок и возможно чрезмерное переутомление. Сделав Антону несколько уколов, его быстро привели в чувства.
— Ему сейчас лучше отдохнуть, — посоветовал врач, осмотревший моего друга.
— Может лучше в больницу? — я пыталась уточнить, насколько безопасно Антону оставаться в отеле.
— От госпитализации он напрочь отказывается, да и причин увозить его в больницу нет. Полежит с час-второй и придет в себя, — успокаивал врач.
Все разошлись, я осталась в номере с лежащим в кровати Антоном.
— Тебе что-нибудь нужно? — осторожно поинтересовалась я, не зная, как на мое присутствие отреагирует сам Антон. — Может прикрыть шторы, чтоб ты мог поспать?
Яркое сентябрьское солнце без спроса вломилось в номер и от него было не столько жарко, сколько невыносимо светло. Даже я, любитель дневного света, слегка прищуривала глаза.
— Ничего не нужно, но, если тебе хочется, прикрой. Мне лично одного твоего присутствия вполне достаточно, — неожиданно признался Антон, чем облегчил мои внутренние терзания. — Ты завтракала?
— Тебя сейчас больше всего волнует, поела ли я? — я улыбнулась сквозь слезы.
— Не хотел оставлять тебя одну за завтраком, — череда откровений Антона начинала радовать и в то же время пугать. Я не понимала, почему он вдруг решил быть со мной столь искренним.
— Я не была одна, — решила сознаться я в том, что встретила в отеле Томаса с прекрасной супругой.
— Я очень этому рад. Хорошо, что тебе не пришлось скучать.
— Я за тебя испугалась, очень! — наконец призналась я в том, что висело камнем на груди.
— Напрасно, со мной все в полном порядке. Ты ведь слышала врача, это обычное переутомление.
— Когда ты не пришел в ресторан, я решила, что ты и вправду, улетел.
— Думаешь, я мог улететь, не попрощавшись? — Антон мило улыбнулся и в его глазах я увидела невероятное обволакивающее тепло. Его взгляд был нежным и мне стало спокойнее.
— Я не знала, что и думать.
— Присядь ко мне, — попросил Антон и хлопком ладони по кровати указал мне, что я могу присесть рядом.
Мое волнение набрало бешенные обороты. Кровь вновь резко побежала по
