как-то соединить концы с концами.
Погодная тетка на Би-би-си и правда говорила, что в пятницу по Лондону ударит суровый град. Это хотя бы объясняет, почему подсознание насовало граду мне в сны. Ну, и наши расклады с Ди и Резней, понятное дело, объясняют, откуда они взялись.
Но почему здесь? И почему сейчас?
Глядя на мерцающих Эссо, плавающих вокруг, я как-то даже не уверен, что хочу смотреть это кино дальше.
Однако придется. Да и как тут удержаться? К тому же, окунувшись в эту последнюю проекцию, я там кое-что заметил, интересное: молочная такая пленка, по которой я обычно определяю, сон это или нет, отсутствует. Я ощущал все происходящее всем телом, словно и правда там был. Там и тогда.
Я медленно двинулся вперед.
Каким бы стремным следующий опыт ни оказался, он все одно будет безопаснее и… знакомее, чем эта мрачная печка пустыни, куда меня занесло.
* * *
Там, внутри, все черно.
* * *
Странно. Я шагаю в следующую проекцию, и там все так же.
Короче, я сунулся еще в восемь, а в последних двух даже посчитал, сколько длится трип. Результат каждый раз одинаковый: семь секунд полного мрака. В нескольких были какие-то слабые звуки на заднем плане, но смотреть все равно решительно не на что.
Я побежал назад, к проекции с Надьей, и за ней, дальше, заметил еще одну фигуру. Это я, стою на ногах – в смысле, не лежу, – но весь скрючился, и лицо безобразное такое, сморщенное. Я такое делаю, когда у меня типа шок.
– Это же та авария с «Рейндж-Ровером»…
Интересно, а порядок голограмм… – он-то какую роль играет?
Шагаю внутрь.
* * *
Я таращусь на широкие полосы «зебры» на асфальте. Потом кто-то невидимый – женщина? – кричит:
– Престон! Нет!!!!!
Лопаются жилы, хрустят кости. От звука меня начинает тошнить, рот наполняется желчью. Поднимаю глаза – поглядеть, откуда несутся крики. Тетка, которая присматривала за малышней, застыла на тротуаре; лицо и блузка у нее в брызгах крови.
* * *
Из этой проекции я вылетаю, как пробка из бутылки, и старательно обхожу несколько следующих, чтобы не провалиться прямиком в продолжение кошмара. По спине ползают колючие мурашки. Я, само собой, не успел увернуться от машины, но если только что посмотренная картинка – правда, значит, и пацан тоже.
Это все не реально, напоминаю себе я. Это точно никакая не реальность. Но все равно прокручиваю снова и снова те несколько секунд до столкновения… Это туманное, призрачное выражение у него на лице перед ударом…
Внезапно жар словно выкручивают на пару отметок сильнее; я начинаю задумываться, можно ли тут задохнуться, в этом раскаленном воздухе. Если в этом месте, чем бы оно там ни было, существует смерть, – она, кажется, приближается. В голове крутятся мысли обо всех, кто остался позади – Роб, Като, Надья… Мама.
Даже несмотря на всю петрушку с Ди, которая по-любому ждет меня в школе, этого достаточно, чтобы остро заскучать по такой теплой и привычной Пенни-Хилл.
– Это просто сон! Должен быть сон! – ору я и сломя голову бегу подальше от всех этих невозможных вещей.
Ноги отказываются меня держать. Сверху будто гигантский нетопырь падает – сейчас закогтит, схватит, потащит обратно.
– Запомни, – пыхтя, твержу я себе, – это все сон, просто сон! – А внутри кричу благим матом, молясь поскорее проснуться.
Глава 8
Риа. 15 лет спустя
Просмотрела заметки, которые сделала перед занятием у себя в голове. Во-первых (и вопреки новому выпуску Daredevil), у слепых нет никакого особо продвинутого слуха или там обоняния: они просто привыкли немного больше слушать свои остальные, оставшиеся чувства. Во-вторых, слепые реально моргают, а значит, надо будет точно выверить тайминг сканирования. Если удастся, сделаю два. В-третьих, что важнее всего, большинство сертифицированных слепцов на самом деле не абсолютно слепы. И только приставив сканер радужки к самому глазу доктора Эссо, я узнаю, видит он мои манипуляции или нет.
Явился он в Канторовских кинетических наушниках (версия 2033 года), которые с непринужденностью фокусника засунул в переднее отделение рюкзака. Выйду я отсюда только с его биометрией в кармане – по-другому никак. План у меня был, и самое рискованное в нем – держать себя в руках вплоть до той отметки, когда придет пора привести его в исполнение.
– Вижу, вы опять брови сделали, – выдала я экстраобыденным тоном. – Не поймите меня превратно, я и свои частенько выщипываю. Но вы, я смотрю, реально фанат.
Мы с Оливией решили, что придется второй раз кряду корчить из себя акулу – никаких послаблений. Честно говоря, знать, что он не отошьет меня какой-нибудь шпилькой насчет моей собственной внешности, было весьма утешительно. С прыщом размером с горошину посреди лба и почетным школьным титулом «доска-два-соска» пуленепробиваемой я, мягко говоря, не была.
– Спасибо за комплимент, – с абсолютным покерфейсом ответствовал он. – Сохраняй тот же оптимизм, когда будешь подбадривать товарок по команде со скамейки запасных на выходных.
Ого.
Один-один.
Пришлось проглотить ком в горле, прежде чем отвечать.
– Если бы наша полузащита не была такой бандой ублюдков, голов у меня насчиталось бы куда как больше.
– Точно, – согласился он. – А если бы мой банк был пощедрее, я бы сейчас в «Ролексе» щеголял.
– Да, но… То есть типа… Ну…
Вежливо подождав, не скажу ли я что-нибудь еще, он махнул на свободный стул напротив своего.
– Ну-с, начнем?
Через пятнадцать минут я все еще сидела сиднем, так и не сумев пока завязать нужную дискуссию. Его физиономия была на фут дальше нужного, чтобы рисковать лезть за сканером. Надо подобраться гораздо, гораздо ближе, а для этого начать думать головой. Терпение, твердила я себе. У нас есть план, надо только потерпеть.
Он, как и следовало ожидать, заставил меня вслух прочесть домашнюю работу.
– Как бы медленно или быстро ты ни двигался в пространстве, – сказала я, – свет все равно будет двигаться на триста тысяч километров в секунду быстрее тебя. Невзирая ни на что.
ДАВАЙТЕ ЭТО ОБСУДИМ.
Я на самом деле реально кучу времени потратила на всю эту шнягу вчера вечером, но даже пропялившись на страницу полный час, даже близко не подошла к годному ответу. Если я выкажу интерес к этим его монологам-посреди-урока, это вряд ли так уж сильно его удивит. (Брови на лоб, да, косматые брови.) Пусть думает, что я занималась спустя рукава. Убеди взрослого, что тебе интересно то, что интересно ему, и он станет есть у тебя с руки.
– И? – он наклонился вперед.
– И в этом нет никакого смысла.
– Да ну?
– Я вот реально всю ночь голову ломала, зачем вы меня так мучаете.
Он хихикнул себе под нос.
– Звучит дико, я понимаю, но важно, чтобы ты уже сейчас разобралась с этой темой. – Он начал постукивать ногой по полу. – Так ты точно поймешь все остальное, что я собираюсь тебе рассказать.
В груди у меня сперло, шея напряглась так, что я ею пошевельнуть
