имущества. Разберем в качестве примера канон 12 Седьмого Вселенского (Второго Никейского) Собора, уделивший, пожалуй, наибольшее внимание данной проблеме во всем соборном каноническом праве.
Неотчуждаемость церковных имуществ провозглашается данным каноном в отношении «угодий, принадлежащих епископии». По мнению комментаторов, под угодьями следует понимать то имущество, которое приносит доход{Правила Святыхъ Апостолъ и Святыхъ Отецъ с толкованиями. М.: «Паломникъ», 2000. С.670.}. Причем толкователи явно отдают предпочтение широкой трактовке понятия «имущество, приносящее доход» – речь идет не о том, что действительно приносит доход в противовес имуществу, доход не приносящему, но скорее об имуществе, которое принципиально может приносить доход, независимо от того, приносит ли оно его фактически в настоящее время. Вальсамон отрицает возможность оценки доходности церковных угодий со ссылкой на Ветхий завет, согласно которому в отношении имущества, посвященного Господу, «не дóлжно разбирать, хорошее ли то, или худое, и не дóлжно заменять его; если же кто заменит его, то и само оно и замен его будет святынею, и не может быть выкуплено»{Левит 27:33.}.
Канон содержит определенное послабление данного правила – если поле убыточно для Церкви, то его передача допускается, однако лишь только земледельцам или клирикам, но ни при каких обстоятельствах не допускается отчуждение угодий «начальствующим лицам». Здесь же содержится логическое продолжение данного правила в виде воспрещения последующей перепродажи таких угодий «светским начальникам» – канон рассматривает такую перепродажу как нетвердую (ничтожную).
Каноническое право, впрочем, позаботилось и о том, чтобы не происходило отчуждение церковных угодий на основании их убыточности, когда сама убыточность не доказана. Канон 35 Карфагенского Собора в связи с этим настаивает: бездоходность должна быть подтверждена согласием митрополита после совещания с епископами области. При затруднении данной процедуры епископу, в чьем ведении находится имущество, необходимо, по крайней мере, призвать соседних епископов для засвидетельствования убыточности имущества, а впоследствии отчитаться перед Собором обо всех обстоятельствах, относящихся к данному делу.
Как видно из предшествующего изложения, каноны, относящиеся к отчуждению церковного имущества, в качестве субъекта такого отчуждения рассматривают епископа. Из этого косвенно следует, что клирик низшего ранга не имел никакого права на отчуждение церковной недвижимости, независимо от качества недвижимости. Данный вывод подтверждается и содержанием канона 42 Карфагенского Собора, распространившего данное правило и на движимые вещи Церкви.
Имущество клира. Еще в апостольских канонах прослеживается принцип отделения собственного (личного) имущества клирика от имущества церковного. В связи с этим епископу предписывается четко отделить собственное имущество (если имеется) от имущества церковного, с той целью, чтобы под видом церковного не было растрачено личное имущество епископа, имеющего семью, а равно под видом личного имущества епископа не подверглось продаже или иному недолжному распоряжению имущество церковное{Апостольский канон 40.}. Толкователи (Аристин{Правила Святыхъ Апостолъ и Святыхъ Отецъ с толкованиями. М.: «Паломникъ», 2000. С.90.}) указывают, что практически это должно было осуществляться путем составления описи имущества при ординации епископа. Упущение данного требования порождало презумпцию рассмотрения преемником епископа всего его имущества как имущества церковного (Вальсамон){Правила Святыхъ Апостолъ и Святыхъ Отецъ с толкованиями. М.: «Паломникъ», 2000. С.90.}.
Особый вопрос возникает в отношении имущества, приобретенного клириком после вступления в клир. Каноническое право проводит различие в отношении такого имущества по основаниям его приобретения. Выделяются в связи с этим два основания приобретения – получение по наследству, с одной стороны, и любые другие законные способы приобретения, с другой. В зависимости от основания приобретения устанавливается и режим приобретенного клириком имущества.
Так, в отношении имущества, полученного по наследству, режим практически свободный – клирик вправе распоряжаться таким имуществом по своему усмотрению, практически единственным ограничением является запрещение отчуждать его (в том числе путем передачи по наследству) в пользу нехристиан{Канон 31 Карфагенского Собора.}.
В отношении же имущества, приобретенного клириком после ординации по другим основаниям (особенно, если речь идет о человеке, малоимущем до вступления в клир), общее правило состоит в том, что он должен завещать его Церкви{Канон 41 Карфагенского Собора.}. Смысл данной нормы, по мнению Зонары, состоит в подозрении, что клирик приобрел данное имущество на церковные деньги, по этой причине было бы несправедливо допустить рассматривать такое имущество как принадлежащее клирику на правах личной собственности. Вальсамон занимает более дифференцированную позицию, проводя различие между имуществом, приобретенным епископом, и тем, что было приобретено пресвитерами и диаконами. В отношении епископа, по его мнению, данное правило должно иметь силу, поскольку для епископа не существует иного способа приобрести имущество, кроме как от епископских прав. Что же касается других клириков, то, например, если клирик будет обучать детей и возьмет за это деньги, то приобретенное на такие деньги имущество нет необходимости закреплять за Церковью, и оно может рассматриваться в качестве личного имущества клирика.
2.3. Церковный суд и процесс в каноническом праве Древней Церкви
Принципиальные положения. Процессуальные нормы в каноническом праве несут очень своеобразную нагрузку. В идеале они менее всего направлены на цели, характерные для светского процессуального права. В идеале они направлены на поддержание церковного мира. Ведь идеальная ситуация для христианской общины – это ситуация отсутствия споров, а вовсе не ситуация, когда споры не представляют собой проблемы (процедурной проблемы) в силу того, что процессуальные нормы хорошо проработаны в законодательстве. Нормы о судебном разбирательстве споров в каноническом праве являются, таким образом, своеобразным принятием наименьшего зла: если уж возникает ситуация, когда спор неизбежен, то необходимо позаботиться о процессе его оптимального разрешения.
Направленность процессуальных канонических норм на поддержание церковного мира подводит к мысли о наличии двух принципиальных оснований процессуального права Древней Церкви. Одно принципиальное основание более относится к церковному – это принцип недопустимости вмешательства светских властей в разбирательство внутрицерковных споров (т. е. мир должен быть церковным, и средства его восстановления – также церковными). Другое принципиальное основание относится более к миру – здесь мы имеем нормы, направленные на то, чтобы затруднить (в хорошем смысле) возникновение споров в Церкви, или принцип недопустимости необоснованного обвинения.
Оба данных принципа имеют новозаветное происхождение. Апостол Павел в послании к коринфянам приводит пространные и в то же время глубокие рассуждения по этому поводу: «Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела?.. А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в церкви… Но брат с братом судится, и притом перед неверными. И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою»{1 Кор. 6:1-7.} – два факта вызывают равное возмущение апостола – и то, что христиане обращаются к
