том, сколько рук щупали нежные плодики-груди Акбалы. Сколько похотливых сосунков подминали мою нежную девочку под себя.
Я весь затрясся — и чуть не расплескал свой кофе.
— И часто ты… проводишь время с мальчиками?..
Акбала — вроде бы — даже слегка покраснела:
— Пойми: мне надо… питаться. Один-два мальчика в неделю — моя норма.
На минуту повисло молчание.
Меня все еще потрясывало — как после удара током. Сердце жарилось, точно на медленном огне.
— И что теперь?.. — глухо спросил я. — Ты — конечно — снова исчезнешь?.. Оставишь меня лить слезы в подушку?..
— Нет, — Акбала положила свою маленькую изящную ручку поверх моей руки. Заглянула мне в глаза. — Нет. Ты доказал мне, как глубоки твои чувства. Даже зная, что я оборотень — ты отважился меня искать. Я не могу бросить тебя, как девочка — плюшевого зайку с оторванным ухом.
И — нежно улыбаясь — Акбала добавила:
— Я не человек. Но мне — как человеку — тоже хочется любви и внимания.
Я слабо улыбнулся в ответ.
Акбала оставила чашку.
— Ты знаешь, дорогой: тут неподалеку есть отель. Я не против расслабиться. А ты?..
Мы расплатились за кофе и круассаны — и вышли из кафешки.
Акбала уверенно ступала по улицам городка. Я отставал от нее на полшага. Меня по-прежнему обуревали страх и восторг. Сердце мое колотило кувалдой — грозя проломить грудную клетку. Я верил и не верил в происходящее.
Акбала, моя Акбала — со мной!.. Она обещала не покинуть меня. О, наверное — я самый счастливейший из смертных!..
И тут же голос презренного рассудка натягивал на моем ликовании удила: «Эй, парень!.. Зачем тебе это?.. Струсил выйти в окно, перерезать себе вены — так ищешь другие способы погибнуть?.. Кому ты доверился?.. Оборотню!.. Змее!.. Юха!.. Проклятая змеюка сколько угодно может говорить, что любит тебя. Откуда ты знаешь, что на самом деле у нее на уме?.. Не высосет ли она из тебя кровь до последней капли — как из того чертова нациста?..».
Но восторг был сильнее страха.
Я любовался походкой, крутыми бедрами Акбалы. Густыми длинными черными волосами, струящимися по спине моей юха. Тонкой талией…
И отвечал брюзгливому старцу-рассудку: «Пусть так!.. Пусть все так!.. Лучше провести одну ночь с прекрасной Акбалой, а на утро умереть (сгореть, как мотылек в пламени свечи) — чем влачить одинокую жалкую жизнь полураздавленного таракана и видеть красивых девушек только на фото в интернете».
Но в глубине души я надеялся: Акбала не обманула — и не убьет меня. Еще долгие годы мы проведем вместе. Видимо — на роду мне было написано любить оборотня. Возможно, красавица-юха принесет мне больше счастья, чем любая девушка из племени Адама.
Впрочем, сейчас мне было не до размышлений.
Я жаждал поскорее прижать Акбалу к груди.
Прильнуть губами к губам Акбалы. Запустить пальцы в ее душистые локоны. Насытить страсть, которая то тлела во мне, то полыхала неукротимым пожаром — но никогда не гасла.
По настоянию Акбалы — мы завернули в магазин. Купили сочную — натертую специями — курочку гриль. Корейские салаты в прозрачных контейнерах. Виноград. Крупные — «королевские» — финики. Бутылку шипучего лимонада. Пакет яблочного сока.
— А теперь — в отель!.. — весело сказала красавица.
С сумкой — полной вкусностей — я еле поспевал за Акбалой.
Отель был простенький — без изысков — с чуть кривоватой вывеской «У Петровны». Рыженькой девочке на ресепшене Акбала деловито сказала:
— Нам номер с двойной кроватью. До завтра — до часу дня.
Я почувствовал, что краснею до кончиков ушей. Рыжая девочка — сто процентов — поняла: на двухместной кровати я и Акбала будем заниматься сексом.
Сексом!.. С Акбалой!..
Я ощутил сладкое волнение.
Акбала заплатила. Взяла ключи. Мы поднялись на второй этаж — и вошли в номер.
Широкая застеленная кровать. Душевая кабина. Тумбочка. Телевизор. Желтые шторы на окнах.
— Все, что нужно для отдыха!.. — обрадовалась Акбала.
Ее смех прозвучал мелодичным звоном декоративного колокольчика.
У меня сильнее забилось сердце.
— Да ты ставь, ставь сумку на тумбочку, — видя, что я топчусь на месте, сказала Акбала.
Я повиновался.
Акбала сняла верхнюю одежду — оставшись в легком, черном в блестках, платьице до колен. Я тоже освободился от куртки.
Мы сели рядышком на по-царски роскошной кровати. Акбала взяла меня за руку и посмотрела мне в глаза томным взглядом — чуть затуманенным, как после пары бокалов хорошего вина.
Биение собственного сердца оглушило меня.
Я робко потянулся губами к губам Акбалы.
— Смелее, — подбодрила меня Акбала.
Я привлек ее к себе.
Мы слились в долгом жарком поцелуе.
Мы не удовлетворились соединением губ. Акбала пробилась языком мне в рот. Я стал сосать ее язык.
— Акбала… — горячо прошептал я, когда мы — наконец — оторвались друг от друга.
Акбала ловко сняла через голову платьице — оставшись в трусиках, лифчике и длинных чулках. Сказала, чмокнув меня в щеку:
— Милый, раздевайся.
Я скинул все, кроме трусов.
Акбала посмотрела, как мои трусы оттопыривает эрегированный пенис — и тихонько засмеялась:
— Какой ты богатырь.
Мои страх и восторг увеличились. Но если страх — до размеров ливанского кедра, а восторг — до размеров Эвереста.
Я знал: передо мной не простая красавица — а змея-юха. Оборотень — которому ничего не стоит со мной расправиться. Но я мучительно хотел Акбалу. Хотел вместе с нею рвать ягоды на лужайке любви. И пусть платой будет гибель!.. Сильнее ужаса смерти только половой инстинкт.
Я нерешительно погладил грудь Акбалы.
— Расслабься. Ты слишком скованный, — сказала красавица.
Я чаще задышал.
Расстегнул на Акбале лифчик.
И принялся с жаром целовать ее обнажившиеся груди. Лизать соски.
Акбала застонала.
— Давай, давай, мой хороший, — шептала она, гладя мне волосы.
Я повалил Акбалу на постель. И — уже набравшийся дерзости — спустил с моей юха трусики. Акбала осталась в одних только бежевых чулках. Мигом избавившись от трусов, я накрыл собой красавицу.
— Да!.. — воскликнула Акбала.
Я вошел в нее — и после нескольких резких толчков обильно фонтанировал спермой.
Лег рядом с Акбалой, успокаивая дыхание.
— Я могу и дольше, — как бы оправдываясь, сказал я.
— Я знаю, милый, — улыбнулась Акбала. — Наберись пока сил. Они тебе понадобятся.
И она игриво мне подмигнула.
Мы легли в обнимку. Головка Акбалы покоилась у меня на груди. Я перебирал густые темные локоны моей красавицы.
Скоро я снова почувствовал возбуждение.
Мне захотелось расцеловать Акбалу всю. Я совлек с нее чулки — и принялся покрывать ее поцелуями от пят до макушки. Акбала постанывала.
