Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
Из своих псевдонаучных рассуждений Лоренц и Фишер делали ровно противоположные выводы, ставшие, однако, основой для одинаково опасных евгенических идей. Лоренц считал одомашнивание источником деградации. Поэтому он утверждал, что цивилизацию ждет упадок, “если только осознанная, научно обоснованная расовая политика не предотвратит его”22. Лоренца иногда обвиняют в том, что он подгонял результаты своих исследований, чтобы угодить нацистским вождям Германии военного времени. Однако, что бы ни говорили послевоенные критики, в теорию деградации одомашненного человечества Лоренц продолжал верить и после Гитлера. В 1970 году он сказал своему биографу Алеку Нисбетту, что “великое зло, с которым он сражался и тогда, и теперь, – это прогрессирующее самоодомашнивание человечества”23.
Таким образом, одомашнивание человека – независимо от того, видели в нем пользу или вред, – стало инструментом политической борьбы. Если Фишер был прав и одомашнивание шло человечеству на пользу, это оправдывало угнетение менее одомашненных популяций. Если же прав был Лоренц и одомашнивание приносило вред, это оправдывало угнетение более одомашненных популяций. И в том и в другом случае теория использовалась для оправдания зла24.
Несмотря на порочащую связь с евгеникой, после Второй мировой войны концепция одомашнивания человека начала понемногу возвращать свои права. Ведь проблема была в том, что евгеника считала одни человеческие популяции лучше других, а вовсе не в самой гипотезе об одомашнивании человека. Даже ученые, открыто выступавшие против расизма, могли изучать популяционные различия – достаточно было просто не давать им оценочных суждений. Отличный пример – Маргарет Мид, лицо культурного релятивизма, которая, не смущаясь, писала в 1954 году: “Человек – это одомашненное животное”25. Учителем Мид был Франц Боас, которого часто называют отцом американской антропологии. Полевой биолог и теоретик, он заслужил всеобщую любовь, защищая идею психологического единства человечества. В 1934 году Боас писал, что люди были одомашнены во всей своей совокупности, и даже соглашался с Фишером в том, что расы стали результатом процесса одомашнивания. “Человек – не дикое существо, – писал он, – он скорее похож на одомашненных животных… Он представляет собой самоодомашненное существо”26.
Впоследствии ученые-эволюционисты изучали самоодомашнивание человека со всех сторон, какие только можно вообразить: со стороны археологии, социальной антропологии, этологии, биологии, истории и экономики. Но с какой бы стороны ни рассматривалась эта проблема, в основе ее всегда лежит одна и та же логика. Миролюбивостью своего характера человек сходен с одомашненными животными, и поскольку не существовало никакого другого вида, который бы мог нас одомашнить, значит, это сделали мы сами. Мы должны были одомашнить сами себя. Но как же это произошло?27
Ученые неоднократно возвращались к идее самоодомашнивания, пытаясь объяснить миролюбивость человека, но до недавнего времени этот термин был исключительно описательным. Некоторые ученые, например Боас, писали, что люди похожи на одомашненных животных. Другие, такие как Блуменбах, утверждали, что мы являемся одомашненными животными. Но в обоих случаях мысль на этом и останавливалась. Отсылки к одомашниванию ни к чему не вели. Они ограничивались предположением, что биологические характеристики, лежащие в основе человеческой миролюбивости, могут иметься и у одомашненных животных. К несчастью для мыслителей того времени, биология одомашнивания оставалась малоисследованной. Да и об эволюции человека тогда было известно не так много. Биолог Феодосий Добжанский хорошо охарактеризовал ситуацию в 1962 году. “Концепция одомашнивания человека, – писал он, – в настоящее время слишком туманна для того, чтобы стать научно продуктивной”28.
Сегодня появилось больше конкретных данных. И эти данные позволяют предположить, что человек стал менее реактивно агрессивным и более миролюбивым примерно в то же время, когда он стал Homo sapiens. Важные сведения также были получены в исследованиях одомашненных животных. В книге “Изменение животных и растений в домашнем состоянии” 1868 года Дарвин писал о том, что, помимо миролюбивости, есть много других неожиданных биологических маркеров одомашнивания. Например, у многих одомашненных животных висячие уши. У некоторых пород собак, например у немецкой овчарки, уши стоят торчком, но у большинства пород кончики ушей свисают вниз, как у щенков. Дарвин обнаружил, что у других видов одомашненных животных, как и у собак, хотя бы часть взрослых животных сохраняет висячие уши. Это было удивительное открытие, ведь у взрослых особей диких животных такое встречается очень редко. Из всех известных Дарвину диких животных только слон обладал висячими ушами. Но что еще загадочнее: оставалось совершенно непонятным, как миролюбивость может быть связана с висячими ушами. Этот факт казался необъяснимым.
Другой пример – белые “звездочки” на лбу, которые часто встречаются у лошадей, коров, собак и кошек, но никогда у диких животных. То же самое с закрученными колечком хвостами, изменчивой структурой волос и белыми лапами. В то время о причинах этих загадочных ассоциаций не было известно ровным счетом ничего, и даже сегодня мы еще многого не понимаем. Однако, даже не зная причин ассоциаций, полезно понимать, какие именно характеристики составляют так называемый синдром одомашнивания – набор черт, ассоциированных с одомашниванием. Это проливает свет на прошлое человечества. Важно, что синдром одомашнивания включает изменения скелета. Изучая ископаемые кости, археологи могут установить, когда были одомашнены собаки, козы или свиньи. А раз это возможно для животных, то, как отметила археолог Хелен Лич в 2003 году, то же самое можно сделать и для человека29. Лич составила список из четырех характеристик, присущих скелетам одомашненных, но не диких животных, которыми обладает также и современный человек.
Во-первых, большинство одомашненных животных меньше своих диких предков. После стабилизации одомашненных форм человек может специально выводить крупные породы с помощью дальнейшего искусственного отбора – например, ломовых лошадей или немецких догов. Однако первоначальное снижение размеров тела наблюдается у всех видов. У собак и стадных животных, таких как овцы и крупный рогатый скот, этот эффект настолько заметен, что археологи используют его в качестве основного критерия для определения времени одомашнивания того или иного вида. Большинство современных людей крупнее наших предков, живших несколько столетий назад, – благодаря доступности большого количества высококачественной пищи. Однако в более далеком прошлом человек в какой-то момент стал ниже ростом сразу во многих точках планеты. Произошло это в конце плейстоцена, около 12 тысяч лет назад. Об уменьшении размеров тела человека свидетельствует и изменение относительной толщины костей. Кости конечностей у наших предков были толще, чем у нас, и на концах, и в середине. На поперечных срезах костей конечностей также видно, что стенки, окружающие полость костного мозга, раньше были толще. Судя по толщине костей, со времени существования Homo erectus около двух миллионов лет назад масса тела человека неуклонно снижалась, причем особенно заметное снижение наблюдалось после появления современной формы Homo sapiens. Суммируя все эти изменения, можно сказать, что люди стали менее массивными и более грацильными30.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
