держаться вместе и спасаться бегством. Если я остановлюсь, то мы все умрем. Ты хочешь умереть?!
— Да, — равнодушно бросила Таня. — Останови машину. Дай мне уже сдохнуть.
— Я не могу, Танечка! Ты любовь всей моей жизни. Я не переживу твоей смерти!
Таня заплакала.
— Ах ты… урод… — сказала она, обняв через сиденье Ваню. — Я тебя тоже л-люблю…
Сила любви оказалась сильнее, и Ваня, забив на управление, перекинулся на заднее сиденье и объял в объятия свою девушку. Они стали лизаться и готовиться к тому, чего Дима и Влад так боялись.
— Ну не прямо же здесь… — говорил Влад, убирая со своей головы чью-то майку. — Кто машину-то вести будет?..
— Кстати, да, — сказал Дима. — А кто машину ведет?
Надежда на спасение в виде Толика испарилась сразу же, как парни увидели, что он не поменял своей позы, а так и остался болтаться в ремнях безопасности.
Они оба кинулись к рулю и заняли место водителя. Влад повернул руль, и теперь никому уже не угрожала опасность в виде фонарного столба.
— Так, — сказал Влад. — Машину поведу я.
— С хуя ли?! — возмутился Дима. — У тебя прав нету!
— У тебя тоже!
— Вот. Мы в равных условиях. Предлагаю решить вопрос старым дедовским способом… Камень, ножницы, бумага, раз, два, три…
— Сначала камень, дебил!
— Что за тупое правило?
— Тебя ебать не должно! Правило есть правило. Его надо соблюдать. Еще раз. Камень, ножницы, бумага, раз, два, три… Сука!
— Ха! Не переживай, у меня есть кое-какой опыт в вождении. А теперь съебал отсюда!
— Я туда не полезу, — оглянувшись назад, сказал Влад. — Они там ебутся вовсю. Что мне делать?
— Прими участие.
— Я бы с радостью, — раздосадованно сказал Влад. — Но я не сторонник групповушки, где всего одна баба.
— Да, понимаю. Тебе подавай двух мужиков!
— У кого что болит, тот о том и говорит, да? Ты лучше за дорогой следи и не напрягай свой мозг на генерацию очередной тупой шутки.
— Ха-ха-ха…
— Ты че ржешь, блаженный?
— Слушай, слушай. Генерация… Ха-ха. Ты слушаешь, да?
— Да слушаю я, блять, говори.
— Генерация… хи-хи… Дегенерация. Ха-ха-ха… Еба-а-а-а-а-ть…
Влад посмотрел на своего друга как на человека, прошедшего процедуру лоботомии, но по какой-то неведомой причине вдруг сам засмеялся, и они спокойно продолжили ехать по ночным безлюдным улочкам небольшого городка; обзываясь и глумясь друг над другом, не обращая внимания ни на кого и ни на что.
Так бы все и продолжалось, если бы не пост ДПС, стоящий на углу поворота в сторону кладбища.
ДПСник как раз допивал свой кофе и доедал бутерброд с колбасой, как мимо него медленно проехала машина с двумя ехидно улыбавшимися парнями на водительском сиденье, подпрыгивающая, как на гидравлике, и издающая женские стоны.
Вот машина уже скрылась за поворотом, но Геннадий все равно не понимал, что ему делать. Держа в одной руке термос с кофе, а в другой бутерброд с колбасой, он смотрел перед собой и думал, отправиться ли ему за этим подозрительным автомобилем или остаться на своем посту и ожидать более явных знаков необходимости его вмешательства.
Навязчивые мысли не отпускали его. «А что если это два озабоченных некрофила, решившие потревожить своими пиписьками покой мертвецов?» Эта мысль заставила его действовать незамедлительно. Ведь он совсем недавно похоронил свою любимую маму и не хотел, чтобы кто-то попытался вые… надругаться над ее безжизненной, не до конца разложившейся телесной оболочкой.
Доев бутерброд и допив кофе, ДПСник включил мигалки и отправился в погоню.
— Если бы у тебя была суперсила, с помощью которой ты бы мог воскрешать мертвых, кого бы первого ты оживил? — спросил Дима у Влада.
— Хм… Не знаю даже. А они как будут воскрешаться? Типа, я скажу заклинание, и труп вылезет из могилы в разложившейся от времени оболочке, или как живой и здоровый человек из плоти и крови?
— А это важно?
— Конечно! Я не хочу воскрешать кого-то, если он будет похожим на зомби!
— Ну, ок, тогда с воскрешением они обретают привычную телесную оболочку.
— А труп воскреснет в том же возрасте, в каком и умер, или в том, в котором я захочу, чтобы он воскрес?
— Боже, сколько вопросов, Владик.
— Это важно. Если бы я, например, хотел воскресить свою бабушку, то я бы хотел, чтобы она воскресла более-менее молодой. Будет тупо, если я ее оживлю 90-летнюю с артритом и катарактой.
— Ладно, ты можешь воскрешать их такими, какими захочешь. Так кто будет первым?
— Рыжик.
— Нахуя? Он же был какой-то ненормальный. Постоянно ссал, когда его гладили.
— В этом-то и была его фишка, чувак, — вспоминая Рыжика, говорил Влад. — Не знаю почему, но я скучаю по обоссанным ботинкам и его самодовольной роже в этот момент.
— Классный у тебя и фетиш.
— Знаю. А ты бы кого?
— Своего кота.
— Фу-у-у-у-у, эту лысую гниду. Он же был конченым, кидался на всех.
— Это он на гостей только так кидался. А со своими вел себя нормально. По ночам залезал в постель, и его можно было обнять, как плюшевую игрушку, и прижать к себе. Он был таким теплым и кожаным… Правда, храпел как паровоз, из-за этого я его ненавидел. Будил меня своим храпом часа в четыре ночи. Приходилось скидывать его с кровати, иначе разбудить было невозможно…
— Да… — задумчиво сказал Влад. — Тебе не кажется странным, что для нас жизни умерших животных важнее умерших людей. Ну, в смысле… Почему мы в первую очередь решили воскресить домашних животных, а не людей?
— Хз… Не знаю. Шустрый был классным. Мы с ним много времени проводили вместе… Даже не могу вспомнить такого мертвого человека, с которым я проводил бы больше времени, чем с этим ублюдком.
Влад замолчал на какое-то время, погрузившись в себя, а потом сказал:
— Мне одному кажется это проблемой…
Внезапно кладбищенскую тишину нарушил звук полицейской сирены и голос из громкоговорителя, приказывающий прижаться к обочине.
Проснулся Толик.
— Ну все. Мне пиздец, — сказал он.
— Нам всем пиздец, — сказал Дима. — Не переживай.
— Капец! — ударил по рулю Влад. — Мы же почти доехали! И эта мразь сейчас нас повяжет.
ДПСник медленно вышел из машины и вальяжной походкой, в которой читался некий триумф и превосходство, подошел к машине и заглянул в разбитое стекло.
— Здраствуйте, сержан ДПС Геннадий Малышкин, — сказал он.
— Здравствуйте, — сказали Дима и Влад.
Толик не откликнулся. Ребята повернулись на то место, где он сидел, и не обнаружили никого. Это их слегка удивило.
— Документики предъявите, — сказал ДПСник, не зная к кому обращаться.
— Эм… — начал Дима. — У нас их нет.
— Неужели… — Тут
