Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Так, ладно, закончим на этом: время поджимает: пора топать к дому номер четыре.
И все сантименты и сомнения как ветром сдуло.
Они мне сейчас нужны?
Вряд ли.
Ну так и пусть все эти «размышления у парадного подъезда» остаются здесь, в прошлой жизни. А мне надо торопиться: впереди меня ждет дикий карьерный рост и великие дела.
* * *
Через «калитку для генсеков» я просочился гордо и достойно, как и подобает заслуженному герою. То есть на «вахте» меня спросили фамилию, проверили документ, куда-то позвонили и сказали, что я могу проходить — меня уже ждут. Все было чинно, вежливо, предупредительно — как, впрочем, я и ожидал. Ну вот, начинается вознесение простого смертного на Олимп Власти…
В «прихожей» меня приняли с распростертыми объятиями. Комитет по встрече состоял из нескольких румяных богатырей в прекрасно сшитых костюмах, которые (богатыри, а не костюмы) источали в мою сторону дикую приязнь и полнейшее радушие.
Вот оно! Я еще даже никуда не вознесся, стою у самого подножия Олимпа, но сразу видно: здесь живет и трудится элита, которую оберегают от простых смертных отборные наемники, обученные, откормленные, преданные и вышколенные. И столько приязни и доброты в их глазах, что поневоле веришь: это все — мне, потому что я теперь — персона.
Богатыри еще разок проверили мои документы, куда-то позвонили, уточнили и предложили пройти на досмотр.
Да, вот тут я слегка остыл в своих восторгах и насторожился. Тем более что за мной следом просквозил какой-то невзрачный хмырь, в сторону которого никто из богатырей даже ухом не повел.
— А это обязательно?
— Да, разумеется. Это стандартная процедура.
Ладно, стандартная так стандартная. А хмырь, по всей видимости, какая-то очень важная шишка, поэтому его никто и не притормозил. Я же здесь пока никто, так что не будем скандалить и портить о себе мнение с самого первого шага в этом достославном учреждении.
— Ну хорошо, пойдемте.
В досмотровой (или смотровой — сейчас уже и не помню точное название) меня заставили раздеться до трусов, промяли цепкими руками каждый шов моей одежды, затем «прозвонили» каким-то прибором с выводом результатов на экран, после чего предложили мне… снять трусы.
О как… А не слишком ли это круто для героя?!
— Послушайте…
— Да-да?
— Может, вам это покажется странным, но… Я рассматриваю это как унижение человеческого достоинства.
— Рассматривайте, как вам будет угодно. — Это было сказано все с той же приветливой улыбкой и даже без малейшего намека на ерничество. — Но это обязательная процедура.
— И что, меня теперь каждый раз будут вот так досматривать — по полной программе?
— Ровно до тех пор, пока вас не внесут в список постоянных посетителей или обслуживающего персонала.
— А к кому надо обратиться, чтобы меня внесли в этот волшебный список?
— Ну, это уже не наша компетенция. Если там сочтут нужным… — тут последовал тычок пальцем вверх, — …то вас обязательно внесут. Вы трусы сами снимете или вам помочь?
Ну и что тут поделаешь? Пришлось снимать. Было стыдно и горько. Как же так? Разве так можно — с героем?!
В довершение ко всему этому позору меня заставили нагнуться и раздвинуть ягодицы.
Эмм… А где-то я про что-то такое читал или слышал…
Вспомнил: мой давний знакомый по прошлой жизни, старый портретист Кожедуб, очень давно сидевший за валютные операции, рассказывал, что вот так же «шмонают» в тюрьме, с раздеванием, раздвиганием и прочими сопутствующими экзерцициями. Поэтому, памятуя о предложенной только что помощи в снятии трусов, я не стал дожидаться повторных предложений по теме и сделал все сам. И даже нашел в себе силы со скрипом пошутить:
— Зондировать будете, или как?
— Если что-то обнаружится — будем.
О как! То есть тут даже шутить надо осторожно, любая бредовая идея может тут же плавно перетечь в плоскость реальности.
После этого мне позволили одеться.
Сами понимаете: настроение после такой процедуры упало до нуля. Одевшись, я невесело поблагодарил присутствующих за внимание и уточнил:
— Теперь я могу пройти?
— Да, разумеется. — А радушная улыбка никуда не делась и у меня появилось, сомнения: а может, это киборги? — Вас проводят до кабинета. И вот еще что: будьте добры, не перемещайтесь по зданию самостоятельно. Находитесь в кабинете, когда аудиенция будет закончена, вас проводят обратно.
И в самом деле, мне тотчас же выделили одного из улыбчивых богатырей, который повел меня в кабинет «хмурого».
В процессе путешествия по коридорам власти мне вновь повстречался невзрачный камрад, невозбранно просквозивший мимо охраны в тот момент, когда меня вели в смотровую (да, занимательное такое название, теперь я знаю, куда там смотрят). Камрад, оказывается, работает здесь полотером: он ловко орудовал шваброй и, вставив наушники по адресу, с безмятежным выражением лица слушал плеер.
Вы наверное догадались: постижение того факта, что это вовсе не особо важная персона, а всего лишь уборщик, настроения мне не прибавила. Воистину, в этом славном учреждении полотер имеет колоссальное преимущество перед официально признанным героем. Ему — полотеру, по крайней мере, никто не заглядывает в задницу, и даже не тормозят на вахте.
* * *
«Хмурого» на рабочем месте не оказалось, так что пришлось дожидаться в приемной.
Приемная меня впечатлила. Два здоровенных антикварных стола, составленные буквой «Т», старинные ходики в углу, тяжеленные бархатные портьеры, старинные же массивные шкафы с антресолями — эта приемная буквально била вас наотмашь своей чванной раритетностью и важно заявляла: здесь все очень-очень старое и страшно ценное, так что — млеть и восхищаться, смерд: Пока сидишь тут в ожидании сошествия номенклатурного божества, проникайся важностью этого места, осознавай, кто ты есть в этом мире по сравнению с работающими здесь, и мечтай о том, чтобы приобщиться к этой высшей касте.
Мечтать я не стал — что-то не в том настроении был после смотровой, но буквально за несколько минут пришел в себя и даже слегка повеселел. Знаете, для каждого человека существуют определенные факторы, некоторым образом влияющие на его настроение. Ну так вот, в число таких факторов лично для меня входят книги и женщины. Если я вижу хорошие книги — особенно старые и редкие — у меня всегда подымается настроение. Так же оно подымается (ну и не только настроение, сами понимаете — а вообще подымается… эмм… тонус) в присутствии женщин. Только женщины, в отличие от книг, должны быть отнюдь не старыми и не редкими. Ибо в отношении женщины слово «редкая» обычно используется в отрицательном характеризующем аспекте. Например — редкая собачка (но не кобель, а наоборот).
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
