Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
class="p1">Дионис, прищурившись, посмотрел на Мэг, словно она была собачкой, которая внезапно принялась декламировать Эмили Дикинсон[17]:
– Правда? Чудеса, да и только.
Нико встретился со мной взглядом, его глаза были черны как ночь.
– Так это правда? Что Джейсон…
– Нико, – с упреком проговорил Уилл, – не дави на него.
Кубики льда в моем стакане задрожали. Я не сумел выдавить из себя ни слова, но, видимо, мое лицо сказало Нико все, что он хотел знать. Мэг протянула Нико руку, и он обхватил ее ладонями.
Нельзя сказать, чтобы он разозлился. У него был такой вид, словно он получил удар в живот, причем не один: казалось, его били не переставая столько лет, что он почти перестал чувствовать боль. Он пошатнулся. Моргнул. А затем вздрогнул, отдернул руки от Мэг, словно его прикосновение было ядовитым и он внезапно об этом вспомнил.
– Я… – он осекся. – Scusatemi[18]. – Он сбежал по ступенькам и помчался по лужайке босиком, оставляя за собой след на пожухлой траве.
Уилл покачал головой:
– Он переходит на итальянский, только когда очень расстроен.
– Мальчику и без того хватало плохих новостей, – сказал Дионис, в голосе которого промелькнули скупые нотки сочувствия.
Я хотел спросить, что это еще за плохие новости. И извиниться за то, что доставил новые неприятности. И рассказать о тех грандиозных и впечатляющих неудачах, которые пережил с тех пор, как в последний раз видел Лагерь полукровок.
Вместо этого стакан с лимонадом выскользнул у меня из рук. И разбился о пол. Меня повело в сторону, и я начал падать в длинный темный туннель. Издалека до меня донесся голос Уилла:
– Папа! Помогите!
И я провалился в беспамятство.
Глава 9
На завтрак блины,
Жженый йогурт
И безумие
Дурные сны?
Конечно, почему бы и нет!
Меня мучили зацикленные, как «бумеранги» в Инстаграме, видения – короткие сцены, проигрывающиеся снова и снова: Лугусельва летит над крышами. Амфисбена растерянно смотрит на меня, после того как ее шеи пригвоздили к стене два арбалетных болта. Глаз Седых сестер падает мне на колени и лежит там словно приклеенный, не желая скатываться.
Я постарался направить сон в более мирное русло: представить любимый пляж на Фиджи; торжества, которые в древности устраивали в мою честь в Афинах; концерт 1930 года в «Коттон-клаб»[19], где я играл вместе с Дюком Эллингтоном[20]. Ничего не вышло.
Вместо этого я оказался в тронном зале Нерона.
Он занимал весь верхний этаж его башни. Со всех сторон – стеклянные стены, за которыми простираются шпили Манхэттена. Посреди зала на мраморном возвышении стоял безвкусный, обитый пурпурным бархатом трон-диван, на котором, развалившись, сидел император. Дионис мог бы позавидовать его пурпурной атласной пижаме и банному халату тигровой расцветки. Золотой лавровый венец на голове Нерона сидел криво, отчего хотелось подровнять разросшуюся бороду, которая обвила его шею подобно ремню.
Слева от него выстроились в линию молодые ребята, как я понял – полубоги: такие же приемыши в императорской семье, как и Мэг. Всего я насчитал одиннадцать человек, примерно от восьми до восемнадцати лет, стоящих по росту. Отделанные пурпуром тоги, надетые поверх разномастной повседневной одежды, подчеркивали их царский статус. Лица ребят являли результаты жестокого воспитания Нерона. Младшие смотрели на него с изумлением, страхом и благоговением, как на героя. Те, что чуть постарше, выглядели сломленными и травмированными, их глаза были пусты. Свои чувства – гнев, обиду и ненависть к себе – подростки старательно скрывали, следя, чтобы Нерон не принял их на свой счет. Самые старшие были миниатюрными версиями императора – циничными, безжалостными, жестокими юными социопатами.
Было невозможно представить среди них Мэг Маккаффри. И все же я не мог не задаваться вопросом, в какую из этих категорий она бы попала, если бы была сейчас здесь.
В тронный зал вошли двое германцев, с трудом тащивших носилки, на которых лежало крупное покалеченное тело Лугусельвы. Когда они опустили ее у ног Нерона, Лу жалобно застонала. Ну, она хотя бы жива.
– Охотница вернулась с пустыми руками, – ухмыльнулся Нерон. – Значит, план Б. Ультиматум. Сорока восьми часов будет достаточно. – Он повернулся к приемным детям. – Луций, удвой охрану возле чанов. Эмилия, отправь приглашения. И закажи торт. Какой-нибудь посимпатичнее. Не каждый день выпадает возможность уничтожить город размеров Нью-Йорка.
Я во сне провалился сквозь этажи башни прямо в недра земли.
И оказался в просторной пещере. Я догадывался, что нахожусь где-то под Дельфами, рядом с самым священным своим Оракулом, потому что бульон вулканических испарений, клубящихся вокруг, источал запах, который ни с чем в мире не спутаешь. Я слышал, как где-то во тьме по каменному полу скользит тело моего злейшего врага Пифона.
– Ты все еще не понял, – зарокотал его низкий голос. – Ах, Аполлон, как же мал и ущербен твой мозг! Ты мечешься, сбиваешь фигуры – но ни разу не взглянул на доску целиком. Всего несколько часов – после того как упадет последняя пешка, больше не понадобится. А ты сделаешь за меня всю работу! – Его смех был похож на взрыв, проникающий глубоко в камень, чтобы разрушить гору.
Волны страха накатывали на меня одна за другой, пока я не смог больше дышать.
Я проснулся с таким ощущением, будто несколько часов пытался выбраться из тесного каменного кокона. Каждая мышца в теле болела.
Хоть бы раз проснуться свежим, насладившимся сном об обертываниях водорослями и педикюре в компании Девяти Муз! Как же я скучал по тем десятилетним зависаниям в спа! Но нет. Вместо этого мне являлись глумливые императоры и хохочущие рептилии.
Я сел: голова кружилась, взгляд фокусировался с трудом. Я был на своей старой койке в домике имени меня. В окна лился солнечный свет – утренний свет? Неужели я спал так долго? У меня под боком ворчал и сопел в подушку кто-то теплый и пушистый. Сначала мне показалось, что это питбуль, хотя я помнил, что никакого питбуля вроде бы не заводил. Но заглянув под одеяло, я обнаружил, что это голова леопарда – без тела.
Наносекунду спустя я уже вопил, стоя на другом конце домика. С тех пор как я утратил божественные силы, это первый случай, когда я чуть не телепортировался.
– А, ты проснулся! – Из ванной комнаты в клубах пара вышел мой сын Уилл, с мокрых светлых волос капала вода, а вокруг талии было обмотано полотенце. На груди слева у него была татуировка с изображением солнца, которая показалась мне излишней:
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
