не оставили! Биа… Не строй из себя неуязвимую, я же знаю, что тебе больно!..
Она не договорила – Бианка вдруг дернулась и рыкнула:
- Да мне больно, и что с того? Сдаваться?! – резкое движение пробудило ломоту и жжение по всему телу. Биа скорчилась и осторожно легла в прежнее положение.
Она зажмурилась, замолкла. Не говорила и Триш. Но вскоре тихие, усердно скрываемые всхлипывания раздались возле уха, а затем и упрек, тоненьким обиженным голосом:
- Если бы ты не спорила с ними, если бы просто молчала и делала, что говорят…
- Думаешь было бы хорошо, Триш? Думаешь, с нами бы обращались лучше? Да эти люди… Этот Гуннар… Прямым текстом говорит, что мы ничто, что мы вещи. Ему нужна расплата с Винсентом, наше с тобой благополучие его не волнует. Если бы я сидела молча, Триш, если бы я не спорила с ним каждый божий день, не напоминала бы ему каждую секунду, что мы с тобой – живые люди – с нами бы и обращались, как с вещами. Нам бы не приносили ведра, чтобы умыться, нам бы не давали горячую еду и питье, место для сна, нам не шли бы на уступки.
- Ты говоришь о них, как о монстрах. Но, может, ты ошибаешься? Ты не думала об этом? Вот Ларс…
- Ларс лишил тебя свободы, похитил, только потому, что ты ему понравилась! Дай ему волю, он давно бы обесчестил тебя и выбросил!
- Да что ты… - Триш вскочила и чуть ли не зашипела, - да что ты знаешь?! Да что ты понимаешь вообще?! Думаешь… Думаешь, ты такая умная, но почему-то это с тебя чуть кожу не содрали! Да ты… Ты… Ты просто мне завидуешь!
- Что? – голова пошла кругом, настолько нелогично это звучало.
- Да! Ты здесь только заложница, а я… А я действительно что-то для него значу! – Триш увидела, как округлились удивленно и сердито глаза собеседницы, как та уж раскрыла рот, чтобы поспорить, и потому вскинула руки, приказывая той молчать, и выкрикнула, - нет! Я даже слушать ничего не буду!
Она дернулась к своей постели, запрыгнула на нее, повернулась спиной к Бианке и свернулась калачиком.
В висках у Бии стучало. Что это? Как это? Сколько лапши этот подлец успел навесить ей на уши? Она дорога ему? Серьезно? Девушка, которую он даже не знает? Да этот юнец заметил красивое личико и молодое тело и просто решил его взять!
Она-то видела… Когда их вели к лодке и когда Триш отключилась, ничто не мешало им оставить ее, не похищать ее. Ведь все дело только в Винсенте и Гуннаре. Как жена первого, Бианку еще можно привлечь, но Триш…
Если бы она действительно была дорога Ларсу, если бы действительно он полюбил ее с первого взгляда, как в сказке, подвергал бы он ее опасности? Похищал бы? Нет!
Но вместо этого он напугал ее до обморока, пялился на ее зад все то время, пока она без сознания лежала у него в седле, а сейчас просто игрался с ней!
Бии стало больно и обидно от того, что близкая подруга предпочла довериться незнакомцу, похитителю и преступнику, а не ей. Как такое могло случиться?
Ужасное, вызывающее тошноту чувство одиночества нарастало в груди, назревало, перекрывало даже физическую боль и делало слабыми тело и дух.
«Никто нам не поможет. Даже мы сами не сможем», - горько подумала Бианка и впервые за все это время, тихо и незаметно для сестры по несчастью, заплакала.
Глава 10 - 1
Поленья в огне весело потрескивали, жар наполнил небольшую, обнесенную камнем, комнату, и Гуннар чувствовал, как согревается промерзшее тело, как резво, щекоча кожу, бегут по расслабляющимся мышцам капельки пота.
Вечер в парильне - именно то, что нужно после тяжелого утомительного пути. Хельга знала, как принять гостя...
Однако именно потому, что его так тепло приветствовала в своей крепости Хельга, Гун не мог в полной мере расслабиться.
Он держался настороже.
С хозяйкой Прибрежной крепости его многое роднило, но все это Гуннар давно уже пытался оставить в прошлом. Однажды она стала его учителем, затем соратником, потом... Потом и любовницей. Но чем ближе он к ней подходил, чем лучше узнавал, тем яснее открывалось ее безумие.
Много раз Гуннар ставил точку в их отношениях, но каждый раз Хельга умудрялась превратить эту точку в запятую. Она с отчаянием противилась расставанию, и Гуну порой думалось, что безумная любовница, скорее, предпочтет убить его и оставить своим в сердце, чем позволит уйти.
Кто знает, может, сегодня именно тот день, когда она решится это сделать?
- Вот это я понимаю! - беспечно вздохнул Ларс, отвлекая брата от мрачных размышлений, - горячая парильня, горячее вино и... - он широко улыбнулся, - горячие девы. Это место будто сошло на землю из лучших снов! И почему мы так редко здесь бываем?
Младший не подозревал о сложных отношениях хозяйки крепости и Гуннара. Да и ни к чему ему это было. При своей горячности и неосмотрительности он мог бы наделать бед, а в случае с Хельгой приходилось действовать осторожно и дипломатично.
Хотя... Гун и рад был бы рубануть сплеча и все закончить.
- И кому бы снилось это место в мечтах? Только глупому мальчишке. Вроде тебя, братец, - и все же Ларса следовало осечь. Гуннару не хотелось, чтобы и младший попал в ловушку.
Кто знает, что может прийти на ум этой опасной женщине?
- А, Гуннар, - Ларс махнул рукой, - ты просто не умеешь развлекаться!
- Умею. Просто знаю, когда это следует делать, а когда нет. Пока мы не довезем заложницу в надежное место - даже не думай расслабляться.
- Чем это не надежное место?
- Всем, - хмуро отозвался Гун, вспоминая, как Хельга посмотрела на Бианку, и как приняла ее.
Она не терпела красивых девушек. И не выносила сильных. Когда это сочеталось в одной женщине, Хельга объявляла ей войну.
Но ведь даже Хельге должно хватить ума не трогать заложницу. К тому же он попросил ее позаботиться о девушках. Желание угодить ему всяко перевесит беспочвенную ненависть.
Так ведь?..
Гуннар напрягся, нахмурился. Перед глазами вспыхнул образ Бианки, отважной, прекрасной, острой на язык. Она была особенной. Единственной в своем роде. Она умела противостоять опасности, не боялась взглянуть в глаза похитителю и разбойнику, коим его
