— В рот мне ноги! — возопил Дрю. Он скользил по двум дюймам пены за лыжным катером и за собой на бельевой веревке тащил Хлёста. Направлялись они к импровизированному трамплину. Хлёст ударился о него и взлетел, а в воздухе перевернулся с боевым кличем:
— Надбавка за вредность!
Томми шагнул в сторону, и Хлёст приземлился на грудь, а лицом пропахал в мыльных хлопьях борозду. Дрю заглушил двигатель.
— Восемь и два, — крикнул Барри.
— Девять и один, — сказал Клинт.
— Девять и шесть, — сказал Дрю.
— Quatro-uno, — сказал Густаво.
— Четыре и один от нашего мексиканского судьи, — объявил Саймон в микрофон шашлычной вилки. — Это наверняка подорвет его шансы на выход в финал, Боб.
Хлёст сплюнул пеной и откашлялся.
— Мексиканцы всегда судят жестко, — произнес он. В пенной бороде он напоминал исхудавшего и мокрого Дядюшку Римуса.
Томми помог ему встать.
— Ты как?
— Отлично он, — ответил Саймон. — Здесь его личный тренер. — Саймон схватил с полки кокос, громадным ножом из мясной секции отхватил у него верхушку. — Доктор Дрю, — сказал он, передавая тому плод, а Дрю из заднего кармана извлек пинту рома и плеснул в кокос. — До дна. — Саймон вручил кокос Хлёсту. — Смерть свинье, напарник.
Животные скандировали «Смерть свинье», пока Хлёст все не выпил: кокосовое молоко с ромом струйками стекало у него из уголков рта и торило русла в мыльной бороде. После чего он прекратил дышать и все выблевал.
— Девять и два! — крикнул Барри.
— Девять и четыре, — сказал Дрю.
— Шесть и один, — протянул Саймон. — Очки снимаются за блёв.
— Fuego, — произнес Густаво.
Саймон подскочил к нему.
— Фуэго? Это что еще, блядь, за цифра такая, фуэго? Тебя дисквалифицируют как судью.
— Fuego, — повторил Густаво, показывая за плечо Саймона, где вспыхнули три десятка сосисок. От них повалил черный дым.
«Роллинг Стоунз» потонули в клаксонном вое пожарной сигнализации.
— Звонит прямо в пожарку, — заорал Дрю в ухо Томми. — Приедут через минуту. Твоя обязанность — их отвлечь, Неустрашимый Вождь.
— Моя? Почему моя?
— Ты за это большие деньги навариваешь.
— Заткните вертак и гасите огонь, — завопил Томми. Повернулся и направился к дверям — и тут из подсобки вышел Клинт.
— Все кошерное благословлено, и я для ровного счета помолился над едой для гоев. Знаешь, Том, ребята говорили, ты скоро женишься, а мне как раз по почте придет удостоверение священника, так что если тебе надо…
— Клинт, — перебил его Томми, — прибери в сельхозпродукции. — Он отпер переднюю дверь и вышел ждать пожарную команду. Туман душил весь залив, и луч прожектора на Алкатрасе вспарывал форт Мейсон и стоянку «Безопасного способа». Томми показалось, что он видит, как под ртутным фонарем кто-то стоит. Худой, весь в темном.
На стоянку заехала пожарная машина — без сирены, в тумане лишь тускло мигали красные огни. Когда лучи ее фар обмахнули парковку, темная фигура пригнулась и побежала, слегка опережая фары. Томми никогда не видел, чтобы люди так быстро бегали. Худой, похоже, преодолел сотню ярдов всего за несколько секунд. «Туман шутки шутит», — подумал Томми.
ГЛАВА 12
Модно обреченный
У мотеля на Ван-Несс столпилось пять полицейских машин. Томми слез с автобуса через дорогу и подумал: «Это за мной. Приехали забирать за то, что я дал ложную пожарную тревогу». Затем сообразил: «Только Джоди знает, что я сюда приеду. Жалко, я бы много чего написал в тюрьме».
Он перешел через дорогу, и у стойки портье его встретила полицейская в форме.
— Место преступления, сэр. Проходите, если не проживаете.
— Проживаю. Нужно в душ, — ответил Томми. Он уже выучил этот урок: не болтать лишнего, — когда разговаривал у магазина с разгневанным пожарником. Тому не интересно было знать, отчего все так случилось, — он просто хотел быть уверен, что этого больше не повторится.
— Фамилия? — спросила полицейская.
— Ч. Томас Флад.
— Документы?
Томми протянул ей свои индианские права.
— Написано «Томас Флад-младший». Никакого Ч.
— Ч — псевдоним. Томас — писатель, — ответил Томми.
Полицейша поправила дубинку на боку.
— Вы препираетесь?
— Нет, я просто подумал, что вам хотелось поговорить в таком тоне. Что происходит? — Томми глянул через полицейское плечо на управляющего мотелем — высокого лысеющего мужика за сорок, который полотенцем стирал отпечатки пальцев с пуленепробиваемого окна с таким видом, точно в любой момент разрыдается.
— Вы были ночью в мотеле, мистер Флад?
— Нет, я только с работы. «Безопасный способ» в Марине. Я там бригадир ночных грузчиков.
— И проживаете, значит, в Городе? — вздела бровь полицейша.
— Я здесь всего несколько дней. По-прежнему ищу квартиру.
— Где вас можно найти, если следователям нужно будет с вами побеседовать?
— С полуночи до восьми в магазине. Только завтра у меня выходной. Наверное, тут буду. А что происходит?
Полицейша повернулась к управляющему:
— У вас зарегистрирован Ч. Томас Флад?
Тот кивнул и поднял ключ:
— Номер два-двенадцать.
Полицейша вернула Томми права:
— Смените, если собираетесь оставаться в Городе. Можете идти к себе в номер, только не заступайте за желтую ленту.
Она вышла из вестибюля. Томми повернулся к управляющему:
— Что же все-таки случилось?
Управляющий подманил Томми поближе к окну. Затем сам подался вперед и прошептал в разговорную дырку:
— Утром горничные нашли тело женщины в мусорном контейнере — соседка, не из мотеля.
— Убили? — тоже прошептал Томми.
— И ее, и пуделя. Ужасный удар по нашей репутации. Полиция опрашивает всех постояльцев при выписке. Стучали вашей подруге, но она не ответила. — Управляющий просунул в дырку ключ Томми и визитку. — Просят ее позвонить следователям по этому номеру, когда вернется. Передадите?
— Конечно, — ответил Томми. Взял ключ и еще постоял у окна, пытаясь придумать, чем бы утешить управляющего. — Э-э, жаль, что так с вашей мусоркой вышло.
Не удалось. Управляющий разрыдался.
— Бедненький песик, — всхлипывая, проговорил он.
На кровати лежала стопка официальных на вид бумаг, карта Сан-Франциско и толстый конверт с деньгами. К бумагам была пришпилена записка:
