Дождь, даже не дождь, а ливень встретил их на подъезде к Москве, и там же и остался. Скорее всего, ушел в ту сторону, откуда они все и приехали. Поодиночке, растянувшись в цепи следующих в город машин на некоторое расстояние.
Дома Калинин сходил в душ, за просмотром новостей хапнул немного водки, закусив тем, что осталось от Аниных блюд, и пошел спать. Сон пришел быстро. Он успел только подумать о том, что, оказывается, забыл, каким может быть Воронов, как талантливо он может «жестить». Оставалось надеяться, что все обойдется, и дело уйдет в «висяки», в противном случае — им всем придется несладко. Особенно Владу — одна ходка уже есть.
Под утро его разбудил раскат грома. Неожиданный, оглушительный, ворвавшийся в комнату сквозь приоткрытый балкон. Потянуло холодом. Легкие шторы заплясали причудливый танец. Калинин встал, чтобы закрыть балкон и услышал, что в дверь кто-то стучится, долбится в безумном порыве.
Как только он распахнул входную дверь, готовый сказать «пару ласковых» неурочному визитеру, на руки ему в буквальном смысле упала Аня. Грязная, зареванная, пребывающая в глубоком шоке.
Он оттащил ее на диван, а потом долго отпаивал водой, прежде чем она смогла сказать хоть что-то вразумительное. Грешным делом подумал, что на нее напали, избили, изнасиловали, но нет — никаких характерных травм или повреждений одежды не было. Зато был очень стойкий запах дыма, а на лице и руках, ему показалось, можно было разглядеть следы копоти.
— Ди-им, — захлебываясь рыданиями, провыла Аня, — папу убили!
Видимо, плакала она уже давно — глаза опухли, голос был чужой, севший. Ее всю трясло. Вода здесь не поможет, нужно что-то покрепче. Пока он ходил на кухню за коньяком для нее, в душе невольно вознегодовал — почему же судьба так жестока к ней?! Только нашла отца, нормального отца, не какого-то там алкаша подзаборного, как тут же его потеряла.
— Что случилось? — спросил он, заботливо укутывая ее принесенным одеялом.
Она снова зарыдала. Он едва смог разобрать ее заикающиеся слова:
— Его уб-били! Как Д-димку!
— Где это произошло и как? Ань? — позвал он ее, когда понял, что без наводящих вопросов сама она ничего не расскажет.
— Я не знаю, где-то за городом.
— Название?
— Не помню, — понемногу Аня начала успокаиваться, но то, что она не могла собраться с мыслями, Калинина нисколько не удивляло. Она была в жутком стрессе. — Мы ехали по шоссе минут тридцать, — запинаясь, наконец-то начала она: — потом съехали, где канал Москва-реки, там церковь недалеко от берега, я запомнила. Парк, смотровая площадка. Сначала новые дома были, затем частные потянулись. Пруд какой-то был, — она снова всхлипнула. — В-восход, кажется.
— Левобережный район, — нахмурился он, чувствуя, как внутри зашевелились смутные подозрения. Да ну! Не может быть такого! — Вы по какому шоссе ехали? — спросил, чтобы разогнать сомнения.
— Там подвесной ресторан на мосту, а потом тоннель длинный.
Ну, ни хрена себе! Его сначала обдало жаром, а потом бросило в холод.
— А что вы там делали?! — ужаснулся собственной догадке.
— Там п-папин друг, или знакомый, я не п-поняла. У него ресторан есть. Папа хотел меня туда на работу устроить. Друг с-сказал приехать.
— И?!
— А потом туда ворвались какие-то люди, — она снова заплакала. — Начали бить этого папиного друга.
— И?! — майора выводило из себя, что информацию из нее надо вытягивать. — А вы с отцом были там?!
— Мы были на кухне. Они нас не видели — там на дверях в коридорчике какие-то шторы были, я плохо помню. Мы спрятались за шторами, а потом … потом, — она с трудом, но взяла себя в руки, — папа сказал, чтобы я спряталась в ванной.
Калинин слушал внимательно, напряженно, не сводя с нее глаз. Но Аня не замечала в этом ничего необычного. Она вообще ничего не замечала вокруг себя.
— В коридоре была еще этажерка, и я случайно ее задела, — она на мгновение спрятала лицо в ладонях, сделала глубокий вздох и продолжила срывающимся голосом: — Ваза с нее упала. Разбилась.
— Дальше…
— Папа меня втолкнул в ванную, сказал спрятаться, — губы ее задрожали. — У них было оружие, и мы очень испугались.
— Дальше, — Калинин больше не давал ей делать паузы. Он хотел знать все. Таких совпадений не бывает!
— Я спряталась в ванной, душевой, и дальше не знаю! Мне было так страшно! Тот человек, один из них, зашел в комнату, но меня не видел — я была за шторкой! Он долго стоял! Я думала, он меня убьет!
— Ты его видела?!
— Нет! — затрясла головой Аня. — Мне было страшно, и я зажмурилась! Сидела там и молилась, чтобы он меня не заметил! — она вдруг замолчала, а потом леденящим душу тоном произнесла, почти прошептала: — Но я видела того, другого! В гостиной! Его я запомнила!
Пришла очередь Калинина пить коньяк для снятия стресса. Напряжение от новостей зашкаливало. Он отхлебнул прямо из горла.
— Что было потом? — спросил он, не глядя на девушку, и не узнал собственного голоса.
Она снова закрыла лицо руками.
— Потом были выстрелы, — ее слова глухо доносились из ладоней. — А потом повсюду был дым. Они сожгли их, они убили и сожгли папу!
Она зарыдала, но Калинин ее больше не успокаивал. Он сидел и тупо смотрел на бутылку в своих руках.
— Как ты спаслась? — наконец до него дошло, что он знает еще не все.
— Через окно в кухне, — Аня вытерла слезы со щек и из глаз. — Потом вызвала пожарных, полицию и скорую.
— Ты вызвала полицию?! — у него зашевелились волосы на голове. Но не от того, от чего они бы шевелились у нормального человека.
— Да, но они никого не спасли! — и снова море слез.
— И ты им все рассказала? — да, он мог бы и не спрашивать, и так все понятно. — И описала того, кого видела?
Она кивнула.
— Меня отвезли в полицию и попросили составить фоторобот.
— И ты составила?
Еще один кивок.
Калинин больше не мог усидеть на месте. Ноги сами понесли его к окну. Он смотрел на штрихи дождя, полосовавшего стекло, и не мог поверить, что все это правда. Он был просто в шоке.
