с грохотом упал на пол. Железнодорожник долго не раздумывал. Он схватил с кресла плащ, перепрыгнул через лежавшего и выбежал в прихожую.
Обеспокоенный странными звуками, Обрембский бросил переписывать данные компании на кухне и выскочил в прихожую. Железнодорожник с плащом под мышкой был уже возле двери.
– Стой, стрелять буду! – крикнул участковый, заметивший ноги Теофиля в дверном проеме на полу и быстро сообразивший, что произошло. Он стал отстегивать кобуру на поясе, но не успел вынуть пистолет. Он увидел ствол парабеллума, направленный прямо на него, а потом раздался громкий звук выстрела.
Участковый удивленно посмотрел на дыру в кителе над левым карманом, к которому был пристегнут значок «За образцовую службу», и это было последнее, что он увидел. Он упал спиной на дверь ванной и осунулся на пол, оставляя на белой поверхности размазанную кровавую полосу…
Сержант Гжегож Коваль за всю свою жизнь слышал множество выстрелов. Но те, с которыми ему приходилось иметь дело, легко было идентифицировать. Это были выстрелы на стрельбище, произведенные его коллегами и иногда им самим. Лишь однажды он участвовал в настоящей перестрелке во время преследования известного познанского «охотника за головами». Тогда в первый и, он надеялся, в последний раз он был на волосок от смерти. Если бы тот стрелял лучше… Страшно подумать.
Поэтому он хорошо знал, что этот звук невозможно перепутать с каким-либо другим. Сейчас, сидя в кабине служебного микроавтобуса, он узнал этот щелкающий и одновременно грохочущий звук и не раздумывал ни секунды. Он вынул свой пистолет из кобуры, выскочил из машины и побежал к подъезду, в который раньше вошли милиционеры. Уже внутри он заметил, что по лестнице спускается железнодорожник.
– Вы слышали? Кто-то стрелял… – обратился к нему сержант Коваль.
Железнодорожник кивнул головой и вдруг вытащил из кармана пистолет. Не целясь, он нажал на курок, но промахнулся. Уверенный, что попал, он удивленно посмотрел на Коваля, который вместо того, чтобы упасть, молниеносно встал на колено и приготовился к выстрелу, целясь в нападавшего. Первая пуля попала в левую руку. Железнодорожник пошатнулся и выстрелил еще раз. Сержант почувствовал, что пуля оцарапала ему висок, но не выпустил пистолет из рук. Он перевернулся на бетонной площадке и, падая, разрядил всю обойму, стреляя наугад в направлении, где стоял преступник. Вдруг в подъезде стало очень тихо. Последнее, что запомнил теряющий сознание милиционер – это чьи-то шаркающие шаги на лестнице.
Глава 3
18:15
Вильда и Лазарь – это два соседних района в Познани. Но чтобы добраться из одного во второй, нужно пройти пешком или проехать на трамвае несколько километров. Все из-за железной дороги, разрезающей центр города пополам, именно она создает непроходимую границу между двумя районами. Дороги, соединяющие обе части Познани, проходят с одной стороны по мосту над рельсами и с другой – под ними. Проблема в том, что эти транспортные артерии соединяют два противоположных конца районов. В центрах Лазаря и Вильды нет сообщения, несмотря на то, что по прямой их разделяет всего один километр. Мешает железная дорога, очень оживленная, идущая от Центрального вокзала. Ежедневно по ней проезжают сотни поездов, и это не считая тех, которые по этой дороге лишь перегоняют. Невозможно себе представить, чтобы какой-нибудь чиновник из Управления железных дорог захотел облегчить жизнь горожанам, согласившись на строительство пешеходного перехода, который может дезорганизовать движение поездов. Проект был бы возможен лишь в том случае, если бы переход построили над рельсами, нельзя ведь ходить по ним. Но о таком пешеходном переходе никто не думал, зачем облегчать жизнь людям ненужными и дорогостоящими инвестициями, когда в стране кризис, и новые инвестиции, как правило, не окупаются. Люди ходят и ездят на протяжении многих лет в обход, и ничего с ними не случилось – зачем что-то менять? Но не все ходят как положено. Многим наплевать на строгие запреты и разогнавшиеся поезда. Они хорошо знают, как передвигаться, потому что давно знакомы с этой дорогой. Это жители обоих районов, работающие на железной дороге. Ни один уважающий себя железнодорожник не будет добираться из Вильды в Лазарь в обход, если по путям намного ближе. А при встрече с патрулем службы охраны железных дорог достаточно предъявить служебное удостоверение, и инцидент исчерпан.
Стасик Лопата стал работать на железной дороге по окончании войны. Он жил на Пограничной недалеко от Лазаревского рынка. Сортировочная горка, где он работал, находилась по другую сторону рельсов, рядом с вагоноремонтным заводом. Неудивительно, что он каждый день перебирался через железнодорожные пути. Сейчас Стасик возвращался домой после суточного дежурства. Он остановился, чтобы пропустить силезский состав с углем, направлявшийся в Щецин, а когда мимо него пронесся последний вагон, перешел пути и вскоре был уже на вытоптанной дорожке возле бетонного ограждения. В двухстах метрах отсюда в нем был пролом, о котором знали все посвященные, то есть жители близлежащих домов. Стасику нужно было перелезть через этот пролом, пройти по двору мимо старых складов, а там уже оставалось два шага до его дома. Он подумал о том, что сегодня суббота и женский день, поэтому на обед будет что-нибудь вкусненькое. Может, отбивные. Он размечтался о зарумяненных свиных отбивных, которые его жена обваливала в панировочных сухарях с яйцом, чтобы они были соответствующей толщины. Важно, на чем она их жарила, больше всего он любил приготовленные не на магазинном жире или растительном масле, а настоящем домашнем сале. Его жена считала, что именно благодаря этому мясо приобретало тот единственный и неповторимый вкус, а на масле можно жарить только картофельные блины, говорила она.
К отбивным обязательно картофельное пюре с маслом и чуточкой молока, с зажаренной на сале капустой. Конечно, такое угощение он получит, если его Янка достала по карточкам немного мяса. Но насколько он знал ее уникальные способности по обеспечению домашнего хозяйства, у нее не должно было возникнуть серьезных проблем.
Он был в нескольких шагах от пролома в ограждении, когда увидел перелезающего через него железнодорожника. Мужчина, опираясь рукой о бетонный край, с трудом перебросил сначала одну ногу, потом хотел перебросить вторую, но потерял равновесие и, так как еле держался на ногах, всем телом упал на дорожку.
– Во дает, – ухмыльнулся Стасик, увидев, как коллега пытается преодолеть ограждение. Перелезть легко мог даже маленький мальчик, если кто-то не справился с этим препятствием, значит он в стельку пьян, логически рассуждал Лопата. Он прибавил шагу, чтобы помочь нуждающемуся. Мужчина, опираясь одной рукой о землю, на коленях карабкался вверх.
– Неплохо ты заправился, – сказал Стасик,
