Правда выбрал для этого довольно странный путь.
В глазах кавалергарда стало заметно меньше бодрой весёлости и блеснуло опасение. Но продолжить диалог он не успел — в гостиной уже вернулся Прохор, сжимающий в руках визитку. Остановившись рядом, протянул её мне.
— Вот, в прихожей лежали. Гвардейцев даже спрашивать не пришлось.
Отправляя номер Кристине, я попросил Мьёльнира придумать что-то с сигналом, который шёл по телефонному проводу. Не знаю, по какой причине германец отказался от использования дарфона. Но не хотелось бы оказаться подслушанным телефонисткой на станции или кем-то ещё, располагающим возможностью подключиться к проводу. Телефонная сеть в этом плане была полностью прозрачна — при наличии денег, перехватить разговор мог кто угодно. С другой стороны, таким обычно занимались при охоте на смертных, не располагающих Даром. Вряд-ли кто-то станет предполагать, что князь Афеев, внезапно начнёт пользоваться проводной связью вместо своего дарфона.
За время, которое я ждал ответа, спутник и правда успел придумать систему, что помогала защитить приватность беседы. Плавающая шифровка сигнала — он передавался по проводу, прикрытый несколькими слоями силы, а раскодировка происходила фактически перед самым аппаратом собеседника. Для того, чтобы услышать мои слова, нужно было подключиться к кабелю буквально за считанные метры до телефонной трубки. А телефонистки и все остальные заинтересованные лица, слышали абсолютно безобидный бред, никак не связанный с настоящей темой разговора. Да и голоса отличались — с точки зрения стороннего наблюдателя, беседу будет вести пара пожилых родственниц, обсуждающих внуков.
Спустя двадцать секунд, от Кристины пришло короткое «ответ отправлен». Таковым должен был быть короткий звонок на телефон, во время которого требовалось представиться, указав номер по которому до меня можно дозвониться и спросить Георга. А после того, как дадут ответ, что это ошибка и человек позвонил не туда, положить трубку.
Система обмена данными тоже выглядела до крайности странно. Впрочем, совсем скоро всё станет известно. Об атаках через телефонные провода я пока не слышал. Да и Мьёльнир будет следить за ситуацией — при необходимости, спутник прикроет. В любом случае, большой поток силы таким способом не направить — даже я смог бы нанести только удар ограниченной мощи, от которого легко защитился бы Одарённый в ранге Мастера.
Телефон зазвонил буквально через пять секунд после того, как пришёл ответ от Кристины. Подняв трубку, я услышал глухой голос.
— На мне долг жизни, потому я звоню. Де Блуа собирают большую коалицию. Почти все германские державы, австрийцы, бельгийцы, поляки, мадьяры, возможно испанцы. Обещают предоставить оружие, которое поможет победить. Способ защиты от силы Одарённых.
Я хотел вклиниться с уточняющим вопросом, но пауза Вильгельма длилась всего какие-то доли секунды, после чего тот продолжил.
— Ещё они заявили, что в ближайшее время даруют миру знание, которое полностью его изменит. Настолько, что тот никогда не станет прежним. О чём именно речь, непонятно. Только предупреждаю — не суйся на их территорию. Они ждут. Появишься там, окажешься в ловушке. Напрямую они этого не говорили, но контекст я уловил.
Вот теперь я наконец смог поинтересоваться деталями.
— Кто-то уже согласился перейти на их сторону? О каком именно оружии речь? И почему ты просто не позвонил на дарфон?
Смертный на другом конце провода издал лёгкий смешок.
— Ты сокрушил Цин за считанные дни. Тебя боится и ненавидит вся аристократия. Половина готова пойти за франками, если те действительно предоставят вариант защиты от плетений Одарённых. А тот сюрприз, который они обещали, должен вознести монархов и высшую знать на абсолютно новый уровень.
Шумно вздохнув, продолжил.
— Я отбиваюсь от вступления в коалицию, как могу. Но даже если у меня всё получится, удержать аристократию от вступления в войну, не выйдет. Запрещу им воевать против тебя и самому придётся запереться во дворце, держа оборону. Единственные, кто ещё не желает воевать — англичане. После недавней бойни, Георг крепко держит лордов за яйца и он против войны с твоим родом. Потоцкий тоже не горит желанием сражаться, но сам знаешь, какая у него там шляхта.
Два разумных монарха на всю Европу. Хотя скорее один — британец смог оценить последствия потенциальной войны, ни разу не перекаясь со мной лично. Вот нынешний польский король видел меня в деле. Что, судя по всему, его и сдерживало.
— Когда будет принято решение? Как именно они хотят обеспечить защиту от силы Одарённых? Как это вообще может выглядеть? Что за возвышение для монархов? И повторю — почему ты звонишь не на дарфон?
Оболенский, который стоял рядом, прислушиваясь к разговора, с подозрением прищурился. А в трубке снова зазвучал голос прусского короля.
— Переговоры идут со всеми. Согласия требуют немедленно и давят по полной. Когда именно решат объявить о создании коалиции, неизвестно.
На момент замолчал, как будто на что-то отвлёкшись, но уже через секунду продолжил.
— Что до защиты и возвышения, кто мне такое сообщит? Первое получат члены коалиции, а второе они обещают распространить по всему миру, сделав доступным каждому. А дарфон… Разговор по нему нельзя перехватить. Но франки научились фиксировать сам момент переговоров. Если я позвоню тебе со своего, то они смогут понять, что мы общались. Думаю, сейчас они вовсе пристально следят за всеми, с кем ты или твои люди говорите.
Я озадаченно цокнул языком.
— Подожди-ка. Хочешь сказать, они могут определить наше местоположение?
Тот на момент задумался.
— Не уверен, как точно это работает, но всё может быть. По крайней мере, контакты они точно отслеживать в состоянии. Можно было бы набрать с дарфона какого-то нищего Одарённого в его присутствии, а потом убить бедолагу. Но это тоже ничего не гарантирует. Через проводную связь надёжнее.
Ратибор придвинулся поближе, пытаясь разобрать слова, что доносились из трубки. Даже про свой бокал вина забыл. Я же поинтересовался.
— Когда ты сказали не соваться к ним, то имел в виду только франков? Почему думаешь, что там ловушка?
Снова короткая пауза. И тихий голос.
— Один из свитских проболтался моему помощнику. Они давно приятельствуют, выпили и чуть разговорились. Напрямую он ничего сказать не смог — ментальные блоки. Но по намёкам было понятно, что там тебя ждут. Смертельно жаждут увидеть, я бы сказал. И речь именно о землях франков, да.
Я собирался задать следующий вопрос, но он уже продолжил.
— Всё. Нужно убираться отсюда. Удачи тебе, Василий.
Через мгновение в трубке послышались короткие гудки и я опустил её на рычаги аппарата. Рядом сразу же послышался голос Оболенского.
— Что там, Сиятельство? Снова война?
Я посмотрел на замершего в нетерпеливом ожидании князя, чьи усы сейчас нервно подёргивались, как будто живя своей жизнью. Оглядел остальных.
— Война, Ратибор. Но пока ещё не объявленная. И не совсем обычная.
Тот вопросительно поднял брови, а я бросил взгляд на Прохора.
— Идём. Пусть твой Захар покажет, что именно нашёл. А по дороге я всё расскажу.
К моменту, когда мы дошли до минус второго подземного яруса, изложить всех деталей я не успел. Но в общих чертах, положение дел обрисовал. Реакция различалась — Оболенский задумчиво хмурился, пил вино и строил в голове какие-то конструкции. Прохор, услышав о большой европейской коалиции, изрядно напрягся, Гифер воспринял всё со своей классической меланхоличностью. А вот Найхва вполне искренне возмутилась.
— Чего им ещё не хватает? Ты и так пытаешься спасти мир, уберечь смертных и улучшить их жизнь. Почему они постоянно пытаются тебя убить?
Остановившись рядом с адъютантом, который сейчас рассматривал участок стены, я глянул на богиню.
— По самой банальной причине — жажде власти, статуса и денег. Желании забрать у других то, чего они хотят для себя.
Усмехнувшись, добавил.
— Самореализация нужна всем. Только вот форму она у каждого принимает разную.
Та только недовольно фыркнула. Похоже не уловила всей глубины идеи. Хотя, порой мне казалось, что эта мысль объясняла почти всё, что происходило среди смертных и богов. От ненависти слабых духом обитателей трущоб к тем, кто рискнул и выбрался, перейдя в новый социальный класс, до божественных войн. В эту теорию укладывалась практически любая ситуация. Авторство правда принадлежало не мне — идею когда-то давно озвучила Минерва.
В голове всплыло воспоминание о Нньоме и его слова про сестру, чью жизнь тот забрал и внутри плеснула, смешанная с горечью, злость. А рядом послышался тихий голос Прохора.
— Можно начинать?
Глянув на адъютанта,
