меня.
— Трусливый маленький зайчик, а снаружи шкура волка, — Сердечница поманила его за собой в беседку на озере. — Или все наоборот?
Сердце Посланника дрогнуло и тревожно забилось где-то в животе. Усилием воли он заставил его замолкнуть.
Они с комфортом устроились на подушках, и Сердечница накинула себе на плечи небольшой плед, чтобы не замерзнуть под порывами холодного ветра.
— Если так подумать, — продолжил Заячья Маска ранее начатый разговор. — Сейчас будет гораздо лучше поймать чужака. Из Туманной Долины Женя самостоятельно не выберется. Да и она будет гораздо сговорчивее, когда в наших руках окажется ее друг.
— И ты знаешь, где его искать?
— Нет. Лес молчит. Он не видит чужака и не может подсказать мне, где его искать. Его нет в жилище Жени — это я проверил сразу после Карнавала.
— И как у тебя хватает сил после Карнавала делать что-либо… — Сердечница явно не была настроена на конструктивный диалог. — Ведь все остальные всю ночь лежат пластом, не в силах встать.
— Я не участвую в Пляске и Песни. Так же, как и ты. Как и Слепец.
— Но я ведь тоже трачу немало сил. Лес подпитывается и моими силами.
Заячья Маска встал и, спрятав руки в карманах черных джинс, оглядел поверхность озера. Она шла мелкой рябью под порывами ледяного ветра. Откуда-то с болот ветер приносил сладкий запах прелости и сырости.
— Я все же надеюсь, что у тебя хватит сил для того, чтобы помочь мне, — Заячья Маска коротко глянул на Сердечницу через плечо. — Помоги отыскать Жениного друга.
— Зачем мне это делать? Я могу поймать его сама и получить награду от Хозяина Леса.
Заячья Маска прекрасно понимал, что ему нечего предложить взамен.
— Пожалуйста. Ради… нашей памяти. Раньше я всегда помогал тебе.
— То было раньше! — фыркнула девушка в белом платье.
— … ради тебя я пошел сюда, — произнести эти слова оказалось очень тяжело.
— Не ради меня, а из-за своей матери! — зашипела Сердечница.
Заячья Маска вздохнул. Он уже жалел, что придал Сердечнице истинный облик. Иначе бы он сейчас мог смотреть в ее нежные глаза, а не в эти бездушные черные дыры на лице.
— Хорошо, ты можешь поймать чужака сама и получить награду от Лесоцаря. Ты и так у него в любимчиках. Быть может, после этого ты займешь мое место. Только знай, что в таком случае о покое придется забыть навсегда.
Сердечница, которая больше всего ценила покой и уединенность своей жизни, вздохнула и откинула в сторону плед.
— Вот знаешь же, на какое место надавить, паршивец!
— Спасибо, — негромко промолвил Заячья Маска, борясь с желанием обнять ее.
Сердечница поднялась на ноги и покинула беседку. Он предпочел остаться внутри, зная, что так не будет мешать ей. Девушка встала на деревянном настиле над озером, который в настоящем своем облике отнюдь не был белым и аккуратным. Это были старые серые доски, прибитые кое-как друг к другу.
Сердечница взмахнула руками, что-то невнятно прокричала. Воды озера забурчали, загрохотали и поднялись вверх. В небо взмыло огромное человеческое сердце. Размерами оно было с небольшой дом, из него выходило несколько сосудов, которые, ветвясь, опускались в воду, чтобы потом оплести весь Лес и вернуться обратно к огромному сердцу.
Стук этого сердца отдавался в ушах Заячьей Маски.
Сердечница протянула руки к нему и закрыла глаза. Сердце тревожно забилось, и создалось впечатление, что окрестности озера сотрясает землетрясение. Постепенно ритм успокоился, и сердце медленно опустилось обратно в воду.
— Твой беглец сейчас в горах, — сообщила Сердечница. — Он где-то в пещере и очень напуган.
Заячья Маска удовлетворенно кивнул. Она не могла сообщить ему больше, потому что возможности Сердечницы в горах были весьма ограничены. Сказанного было вполне достаточно. В остальном Посланнику сможет помочь Лес.
— Спасибо.
— Это лишь мой долг перед Лесом, — Сердечница пожала плечами. — Уходи и позволь мне вернуть иллюзию. Мне так… гораздо спокойнее.
Заячья Маска не спешил уходить. Он какое-то время молчал в нерешительности, затем все же спросил:
— Ты ни о чем не жалеешь?
— О чем мне жалеть? Я, как и все, позабыла свою прошлую несчастную жизнь.
— Но меня же ты помнишь.
— Лишь слабыми намеками, — Сердечница смягчилась, ее плечи расслабились. — Это, знаешь, просто отголоски. И, возможно, я интерпретирую их не так, как раньше.
«Совсем не так», — подумал Заячья Маска.
Он снял запрет на иллюзию. Озеро снова стало сказочным местом с прекрасной хозяйкой.
Следующий день снова был пасмурным. Серое небо насуплено выглядывало из-за туч и иногда проливало редкие слезы на землю. Женя была рада, что в рюкзак влезла не только ее старая одежда, но и черные кеды из кожзама, которые она носила в школе вместо сменки. Толстая подошва и материал верха защищали ее ноги от лесной влаги.
За день пути гора, которая служила девушке ориентиром, приблизилась лишь немного. По ее мысленным прикидкам, таким образом до гор было дней пять-семь пути, если вдруг на пути не возникнет какой-нибудь серьезной преграды, вроде широкой реки или болота.
Через пару часов ходьбы, когда сердце успокоилось, а думы перестали давить на черепную коробку, Женя отметила, что окружающий ее лес отличается от того, где она жила. Здесь не было птиц и зверей, огромные синие светлячки не сидели ночью на стволах деревьев, игриво мерцая, а Тропа не ложилась под ноги, стоило лишь ступить под сень деревьев. Это место казалось пустой декорацией из компьютерной игры.
А еще Женя была очень голодна. В животе немилосердно урчало и кололо. Утром, незадолго после пробуждения, она набрела на куст шиповника и наелась полузрелых ягод. Но запить было нечем, да и ягоды вызвали тошноту. Позже она попыталась слизать остатки дождевой воды с листьев на немногочисленных кустах, что попадались ей по пути. Этой воды хватило лишь на то, чтобы слегка смочить пересохшие губы.
В час, когда солнце должно было начать клониться к закату, она обессилено опустилась на траву. Слабость разливалась по телу. Хотелось спать. Девушка понимала, что ей необходимо раздобыть хотя бы воду, иначе ей крышка.
В конце концов Женя заснула. Во сне сильный ветер опустился на долину, где она оказалась. Он клонил кроны вековых елей к земле и не давал ей продолжить свой путь. А потом и вовсе оторвал от земли и понес в неведомые дали. Она видела, как под ногами проносятся леса и холмы, а затем перевела взгляд и с замиранием сердца увидела впереди очередной холм. На холме вырисовывались силуэты панельных девятиэтажных домов. Женя видела, как внизу пронесся ее собственный дом. На миг
