мной.
- Закрой дверь. На замок.
Подчиняюсь, хотя мне и хочется бежать без оглядки. Остаюсь, потому что эту проблему нужно решать. Прямо сейчас.
Замок издаёт щелчок, и Адаров сразу же бьёт меня вопросом:
- Почему ты не сказала мне, что речь шла про твоего сына? – вижу, как заостряются скулы Демида, он зол, но сохраняет самообладание.
- Я не люблю говорить о своей личной жизни, - пожимаю плечами.
Адаров поднимается и подходит ко мне. Руки в карманах брюк, тело до того напряжено, что ткань рубашки вот-вот треснет. Он горячий, словно раскалённый вулкан. Чувствую его жар даже на расстоянии.
- Я. ТВОЯ. ЛИЧНАЯ. ЖИЗНЬ.
Безапелляционно заявляет, да ещё и с такой сталью в голосе, что я отшатываюсь назад.
- Когда ты планировала мне рассказать? Сколько Кириллу лет? И где его «папа»?! – худшая комбинация вопросов из всех возможных. У меня сейчас взорвётся голова.
- Демид, - растерянно шепчу я, глядя ему в глаза, - ты из прошлого. Я бы никогда не рассказала тебе о моём сыне.
- Почему? – требует он, скрестив руки на груди.
- Почему?! – повышаю голос я.
Потому что ты меня растоптал. Уничтожил. Я всю беременность плакала по тебе.
- Ты была замужем? Его «папа» платит алименты? Кириллу сколько, лет пять? – снова в меня летит обойма вопросов, на которые я ещё не придумала ответов. - А может, семь? – Демид прямо спрашивает, его ли это сын.
О боже!
Сглатываю ком в горле, меня тут же пробивает холодный пот.
- Ты себя-то слышишь? – я откуда-то нахожу силы для ответа. Материнский инстинкт, не иначе. – Это безумие…
- Не безумие. Ты могла узнать о беременности после того, как я ушёл.
- После того как ты «ушёл», я бы… Да я бы сделала аборт не задумываясь!
Я лгу. Но это ложь во благо.
- Правда? – с незнакомой мне ноткой в голосе спрашивает он. Не знай я насколько он циничен, решила бы, что его задел мой ответ.
- Чистая. С отцом Кирилла мы повстречались столько же сколько с тобой. Я забеременела, родился мой мальчик. Отношения расстроились, и он ушёл. Алиментов не платит. Я даже не знаю, где он. Доволен?
- Я, блядь, в бешенстве, - и ведь я вижу, что он кипит. – Ты не заслужила такого дерьма.
- Смешно слышать это от тебя, Адаров. Правда смешно, - из груди вырывается болезненный смех. - На самом деле я пришла, чтобы сказать, что мне нужно уйти на полчаса раньше. Надеюсь, это не проблема?
*
- Не проблема, - говорю и смотрю на неё. Не могу насытиться. И с каждым разом всё хуже.
Она не отвечает. Просто коротко кивает и разворачивается, чтобы уйти. Смотрю на её тонкую спину, женственные руки, длинные волосы в высоком хвосте, стройные ноги в чёрных брюках.
Такая слабая и такая сильная.
У меня дикое ощущение несправедливости. И я к этому, сука, причастен.
- Нэлли, - зову её. Она нехотя разворачивается. – Я хочу, чтобы ты рассчитывала на меня в любых вопросах. В том числе, когда это касается твоего сына.
- Спасибо, но нет, - гордо держится она, а мне словно в спину нож. Да ещё и прокрутили пару раз.
Она уходит, унося с собой тот невидимый свет, на который я уже подсел. Она такая чистая…
Обхожу кабинет пару раз, кулаками упираюсь в стол, на котором куча бюрократии, которую нужно решать.
Нужно. В порядке приоритета.
Но в голове крутится одна навязчивая мысль. Даже не мысль, фантазия. Как несбыточная мечта.
Блядь, да я никогда не мечтаю. Я просто беру, что хочу. Без проблем присваиваю.
Но разговор с Нэлли послужил чёртовой исповедью. Моей исповедью для меня же.
Алиса всегда бредила идеей завести общего ребёнка. Я прямо отказывал. Без сожалений. Даже когда она плакала и умоляла.
Думал, всё дело в том, что быть отцом не для меня.
Но когда я спросил, сколько Кириллу лет, а Нэлли притормозила, в голове сама собой родилась мысль:
А вдруг он мой?..
Секундная иллюзия того, что она родила мне сына, выбросила в кровь столько дофамина, что я опьянел от кайфа.
Просто за миллисекунду.
«Ты не заслужила такого дерьма».
Да что ты, Адаров?
Я на грани. Вот-вот захлебнусь истерическим смехом.
Очередной абсурдный рабочий день окончен. Интересно, сколько я протяну в этом аду? С тех пор как он объявился, всё… вот просто всё идёт наперекосяк!
Впопыхах переодеваюсь. Набрасываю на плечи пальто, не удосуживаюсь просунуть руки в рукава. Хватаю сумку и направляюсь к выходу напролом. Могла бы, сорвалась бы на бег.
- Нэлли.
Это его голос.
Из глубины ресторана. Чуть перебиваемый приятной классической музыкой. Я как будто врезаюсь в невидимую стену. Останавливаюсь.
- С днём рождения, - его тёплая ладонь касается моей.
Моё дыхание становится рваным, а сердцу вдруг не хватает места в груди.
- Спасибо за поздравление, - вежливо отвечаю и поворачиваюсь к нему лицом. А вот глаз избегаю. – Но как ты помнишь, мне пора.
- Я не забыл, какой сегодня день, - зачем-то добавляет он и вручает мне подарочный пакет. Бордовый, матовый, изящный, запечатанный таким образом, что в него не подсмотреть. – Возьми, это тебе.
- Демид, это лишнее, - вздыхаю и протягиваю ему. Он делает шаг назад.
- Ещё раз поздравляю, Нэлли, - на его губах улыбка.
Странная. Будто болезненная. Я отчего-то за неё цепляюсь.
Адаров коротко разворачивается и уходит, оставляя меня стоять с протянутой рукой, в которой увесистый подарочный пакет.
Интересно, что там?
Нет, неинтересно. Вернусь домой и заброшу в шкаф. У него не будет возможности тянуть меня за ниточки. Я не куплюсь на очередной «красивый поступок».
Он показал себя делами.
Не вышло переспать со мной наглыми, пошлыми приставаниями и теперь он исследует вариант романтики?
Обломается.
В супермаркете беру шоколадный торт, лимонад, и ещё пару продуктов. По пути на остановку забегаю в аптеку за снотворным без рецепта, а то чую, что сна мне не видать.
От адреналина в крови меня просто трясёт. В буквальном смысле слова.
Уже дома, я откуда-то нахожу силы попить чая с тортом в компании Кирилла и мамы. Сын обнимает меня, а я зарываюсь носом в его макушку.
Какой он замечательный. У меня в глазах стоят слёзы, и мама их видит. Мне паршиво оттого, что я
