и обязать вас согласиться на то, что Артем Николаевич может забирать дочь к себе в определенные дни. Так же отец имеет полное право принимать участие в ее воспитании и образовании. Артем Николаевич уже предложил несколько школ, где бы хотел, чтобы училась его дочь. Так же в документах присутствуют фотографии подготовленной комнаты в его доме, где все сделано для девочки шестилетнего возраста. На данный момент вы не работаете, счета ваши заморожены до окончания процесса, вы не можете содержать свою дочь должным образом. Артем Николаевич берет на себя все расходы, в том числе обучение ребенка, проживание. Вы можете договориться о совместной опеке и о времени проживания дочери с вами или с отцом.
— Вы предлагаете играть моей дочерью как игрушкой? День с отцом, день с матерью? Таскать ребенка из дома в дом?! — моя ярость уже переливалась через край, я это чувствовала, но не могла остановиться. Эта сволочь отбирает у меня Дашку!
— Почему же из дома в дом, вы обе можете жить у меня, — ухмыльнулся Артем, — Ты, к сожалению, тоже, но я так и быть, потерплю.
— Больше ничего не придумал? — фыркаю я, — Не собираюсь жить у тебя, да еще и дочь таскать туда-сюда.
— Маргарита Владимировна, вы понимаете, что Артем Николаевич вправе забрать дочь под свою опеку? — мягко говорит судья, — У вас слишком невыгодное положение, суд может принять решение не в вашу пользу.
— Это вы не понимаете! — возмущаюсь я, — Дашка не знает своего отца, он для нее чужой человек, как вы предлагаете жить ребенку у совсем незнакомого ей мужчины?
— У Артема Николаевича более выгодные позиции, как у отца. Он может содержать дочь и дать ей приличное образование, — не отступает судья.
— Я устроюсь на работу, но свою дочь я никому не отдам, — встаю с кресла, прижимая к себе сумочку, — Ты не получишь дочь, Артем, чтобы не сделал, никогда.
— Посмотрим, — ухмыляется он, — Скоро суд, дорогая, поторопись.
— Я — мать, а ты никто, советую тебе подумать прежде всего о чувствах Даши. Какой для нее будет стресс, если ребенка разлучат с матерью?
— Всегда есть выход, — не соглашается Артем, — Я уже сказал, ты можешь жить с ней у меня.
— Чтоб тебе провалится, — огрызаюсь я и почти выбегаю из кабинета, хлопнув дверью. Нет, ну какая все-таки сволочь, дочь ему нужна стала, да я лучше убью его, чем буду жить с ним под одной крышей.
Глава 20. Признание вины
Смотрю вслед сбежавшей жене, даже не пытаясь скрыть улыбку. Не выдержала, ай да молодец. Где твоя выдержка, Марго?
— Артем Николаевич, вы же понимаете, что все, что вы требуете не в интересах ребенка? — смотрит на меня с укором судья, — Разлучить мать с ребенком просто невозможно. Вы можете добиться временной опеки, пока ваша жена не найдет, например, работу, но если Маргарита Владимировна выйдет замуж — это будет уже полноценная семья и тогда вы проиграете. Ребенок с вами жить не будет в любом случае.
— Я не собираюсь их разлучать, — перевожу взгляд на судью, — Вы думаете, я чудовище какое?
— В нашей жизни все бывает, поверьте, я видела варианты и хуже, — уклончиво произносит женщина, — Но разлука с матерью — это большая травма для девочки.
— Она родила ребенка от меня, не сочла нужным мне сообщить, а я тоже хотел бы хотя бы познакомиться и общаться с дочерью, — объясняю судье, — Но у нас такие отношения с матерью Даши, что Рита не даст мне даже подойти к ребенку, как прикажете мне общаться с дочерью?
— Мой вам совет, нужно наладить отношения с матерью девочки, иначе вы добьетесь только того, что травмируете свою дочь. Она еще маленькая, ее нельзя разлучать с мамой.
— Я подумаю, спасибо, — попрощался с судьей и вышел из кабинета. В коридоре Риты уже не было, зато за мной увязался Валера.
— Ты в офис?
— Думаю, поеду к своей жене, хочу увидеть дочь, — ответил другу, и мы спустились, вышли из здания суда.
— Только смотри там, без особого натиска, я тебя знаю, — пригрозил мне Валера и пошел к своей машине.
Решение поехать к Рите зрело во мне с удвоенной силой. Хотелось просто увидеть дочь, может посмотреть на ребенка и все пройдет само. Сейчас, когда Даша представлялась мне чем-то абстрактным, я еще до конца не понимал, что буду с ней делать. Черт! Я даже говорить с ребенком не знаю о чем. Если бы был мальчик, я бы придумал какую-то тему, а тут что? Ну не про куклы же с ней разговаривать? Я в этом совсем ничего не понимаю. Здесь мне нужна тяжелая артиллерия и желательно женщина, которая разбирается во всем этом. Но у меня не было знакомой, у которой была дочь, а вот моя мама — это другой разговор. Пусть я у нее единственный сын, но она даже не знает, что стала бабушкой и у нее есть внучка. Хотя, если судить по ненависти к семье Смирновых, может вообще ей не стоит знать?
Я с матерью не говорил на эту тему с тех самых пор, когда похоронили моего отца. Тогда на кладбище мы оба были на эмоциях и теперь я не знаю, как мама воспримет внучку. Она даже не подозревает, что я тогда женился на Рите, да и вообще женился, тем более о том, как и кому я отомстил. Я не стал говорить ей о своих планах, особенно, после того, как привел их в действие. Сейчас задумался об этом, а одобрила бы мама мои действия в тот момент, то, как я поступил с семьей Риты?
Мама год назад перебралась в Москву, я купил ей небольшой домик в пригороде. Лишь на зиму возвращалась в Италию, ей там больше нравился климат, более теплый и мягкий. Я почти каждые выходное бывал у нее, но сегодня придется сделать внеплановую поездку.
— К матери, — сказал своему водителю, когда сел в машину и достал папку с бумагами. Пока еду, ознакомлюсь с отчетами, что прислала моя служба безопасности о Рите и дочери.
Так, родила в Греции, там и жила, никуда не выезжала. Вернулась почти месяц назад в
