Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
«Вот уроды», – подумалось ему. Затем за спиной хлопнула дверца, и развязный голос бросил:
– Эй, чего здесь шаришься?
Степан сделал вид, что не расслышал вопроса, и двинулся дальше, но патрульные уже выбирались из машины.
– Эй ты, козел, не слышал, что ли? Я к тебе обращаюсь!
Степан остановился. Бежать было нельзя. Если бы он побежал, патрульные мигом бы связались с диспетчером, а тот бы уж просветил их, что в городе ловят опасного преступника, и только они в это время неизвестно чем занимаются. Сверят приметы, и через несколько минут район оцепят, и ему опять придется вырываться, путать следы. Оставалось лишь одно, попытаться выйти из создавшегося положения с минимальным ущербом.
– Эй, придурок, сюда давай! – заорал патрульный.
Степан повернулся, глупо улыбаясь, и стал показывать руками знаки из арсенала глухонемых, перемежая это мычанием.
Лица у патрульных были тупые, грубые, раскрасневшиеся от частых возлияний – настоящие отморозки.
– Батон, это, по ходу, инвалид какой-то, – заключил один из них – невысокий, с покрытым угрями лицом. Он нахлобучил на голову фуражку и старался застегнуть ширинку.
– Да мне пох… что он инвалид, – проревел второй с широким лицом и раскосыми глазами. – Подошел сюда! Быстро!
Степан подошел. Он даже пустил слюну, чтобы казаться полным инвалидом, но патрульных это не остановило. Прапорщик по кличке Батон потребовал в грубой форме документы, а когда Степан не выполнил этого, замахнулся на него дубинкой. Делать было нечего. Степан выбил дубинку и двумя ударами вырубил Батона. Затем перемахнул через машину и прижал его напарника, пытавшегося воспользоваться автоматом. Девчонки в машине сидели тихо, боясь пошевелиться. Степан видел их глаза, полные страха. Совсем еще дети. Он перевел взгляд на патрульного, сурово спросил:
– И чем это тут у нас сотрудники ППС занимаются? Похоже на развращение малолетних. Сто пятнадцатая статья…
– Да мы это, так… Они сами к нам полезли, – прохрипел задушенно перепуганный пэпээсник. – Они же шлюхи…
– Кастрировать бы вас, да некогда, – ледяным тоном произнес Степан, вырвал из рук патрульного автомат и приказал: – Раздевайся, сука, догола! Живо! Давай! – И для острастки щелкнул затвором автомата.
Патрульный уложился в тридцать секунд, побив все рекорды скорости. Он трясся, как осиновый лист.
– Молодец, – похвалил его Степан. – Теперь раздевай своего напарника. – И подумал с тоской: «Как таких уродов в милицию берут?»
Оба пэпээсника не вызывали никаких чувств, кроме омерзения.
– Эй, красавицы, одолжите помаду, – попросил Степан, склонившись к окну милицейской машины. Одна из девчонок дрожащей рукой протянула ему дешевую химическую помаду ярко-красного цвета.
– То, что нужно, – похвалил Степан и занялся бодиартом. На спинах у патрульных он написал крупными буквами «педофилы», затем сфотографировал их на телефон вместе с жертвами и запихал уродов в багажник. Пусть полежат там, подумают над своим поведением.
– А вы свободны. Бегите домой и никому об этом не рассказывайте, – велел он перепуганным малолеткам. – Да, вот еще. – Степан достал деньги из бумажников патрульных и сунул их девчонкам: – Будем считать, что они вам за моральный вред заплатили. А теперь дуйте отсюда…
* * *
– Ребята, вот что я вам скажу, дело дрянь, – сообщил Гудков собравшимся в кабинете оперативникам. – Я только что от шефа. Не буду вдаваться в подробности, но разговор вышел, мягко говоря, «напряженный». У меня до сих пор в ушах звенит от его воплей. У нас есть двадцать четыре часа, чтобы найти Асколова. Сами не маленькие, понимаете, что нас ждет в случае неудачи.
– Да мы и так из кожи вон лезем… – начал Артем Новохватский, но сразу осекся, заметив, как у майора задергался глаз.
– Да все понятно, – пробубнил Геннадий Жарков. – Мы его найдем.
Гудков подошел к окну, выдохнул и произнес все тем же спокойным ровным голосом:
– Горкер сказал, что к делу подключат СКП. Юхно держит все пока на местном уровне, но если так дальше все будет развиваться, дело и до Москвы дойдет. Пришлют какую-нибудь комиссию. Отвечаю, Саныч нас сразу с потрохами сдаст. На нас все дерьмо свалят.
Оперативники подавленно молчали. Они знали, насколько хитер их начальник. Он был осведомлен о том, что они творят, но ради результатов закрывал глаза. Гудков обеспечивал высокую раскрываемость и хорошие показатели по всем статьям. Однако если припечет, запоют все – и Саныч, и прокурор, и судьи. Вот тогда и полезут наружу все старые грехи и темные делишки.
– Итак, что у нас есть? – сурово спросил старший оперуполномоченный.
– Установлено наблюдение за квартирой жены Асколова, – доложил Новохватский. – Я поставил человечка и у его квартиры, но туда он вряд ли вернется. Проверяем родственников, знакомых. Он вообще мало с кем общался и завязывал приятельские отношения. Есть зацепка: к нему какая-то баба ходила. Соседи описали. Сейчас ищем.
– Это что, все? – рявкнул Гудков, выходя из себя. – Бросайте все другие дела и ищите его. Это для нас самое главное! И еще, мать вашу, не забудьте, что если его обнаружат, мы должны быть на месте первыми. Он не должен выжить при задержании. И мне плевать, что там планирует делать с ним Саныч – продать Юхно или лично удавить; вы должны его замочить! Сейчас отправляйтесь в район, где нашли мою машину, и прошерстите вместе с участковыми все съемные квартиры.
– Он че, дурак, бросать угнанную тачку рядом с хатой? – возразил Жарков.
– Не умничай! – заорал на него Гудков. – Эта падла знает, что мы именно так и подумаем. Он же один из нас! Переверните там все вверх дном, каждый сантиметр проверьте! Ясно или нет?
– Да ясно, ясно, – кивнул Новохватский.
* * *
Степан проверил окружающую обстановку, не заметил за домом слежки, забрал свои вещи с чердака ДК и отправился прямиком к Клавдии Петровне.
– Извини, сынок, но квартиру сдать я тебе не могу, – развела руками старуха, – дверь-то опечатали.
– Опечатали – это хорошо, – кивнул Степан, входя в тесную прихожую и поставив сумку на пол. – Лоджию-то они не опечатали?
– Нет, – пробормотала старуха растерянно, не понимая, к чему он клонит.
– Насколько я помню, лоджии, ваша и в той квартире рядом, обе закрытые, между ними стенка из фанеры. Убираем стенку, я открываю окно и прохожу в квартиру. Печать снаружи останется целой. Я буду ходить через вас. Если придет милиция, я просто тихо выйду.
– А мне ничего не будет за это? – испугалась Клавдия Петровна.
– Вы посмотрите на это с другой стороны, – ласково предложил Степан, вытаскивая из сумки милицейскую форму. – Квартиру опечатали на неопределенный срок, вы не можете пустить жильцов, но за коммунальные услуги платить будете. Это большие потери. Расследование может тянуться несколько лет, это я знаю по собственному опыту. К тому же вы ветеран труда, пенсионер, что вам могут сделать? И нет такого закона в УК, карающего за проникновение в опечатанную квартиру (здесь он немного слукавил).
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
