брат покойного короля. Ведь, получается, он следующий на очереди после племянника. А если ещё какие-нибудь потенциальные наследники имеются, неужели Руис будет планомерно устранять всех и каждого, пока не останется единственным де Ла Крузом?
Эти размышления мне очень не понравились, даже во рту загорчило. Сначала Элен с папочкой-министром, теперь этот кузен, и это я ещё мало с кем во дворце знакома! Круг подозреваемых растёт и ширится, а я пока ещё ни на шаг не продвинулась в своём самодеятельном расследовании. Интересно, найдут ли что-нибудь в доме де Важентилей? Хотя едва ли они настолько глупы, чтобы хранить у себя яд, которым отправили королеву, но, возможно, хоть какую-то важную улику всё же упустили, и люди принца её отыщут.
Пока я ломала голову, переключив внимание с десерта на новое лицо за столом, Элен сделала примерно то же самое. То есть перестала дуть губы и одарила Руиса обворожительной улыбкой светской львицы. Похоже, эти двое знали друг друга, что неудивительно, ведь мне говорили, что с принцем дочь министра знакома с детства, а кузен по виду примерно его ровесник, так что может быть и такое, что все они выросли вместе.
А вот остальные сидящие за столом, разве что исключая месье де Важентиля, чьё лицо не изменило своего кислого выражения, бросали на Руиса неприветливые взгляды. Очевидно, он им не слишком-то нравился. И я это мнение разделяла. Несмотря на внешние данные, кузен принца казался весьма неприятным типом. Скользким каким-то.
Возможно, это всего лишь предубеждение, но я привыкла доверять своей интуиции, так что решила приглядеться к этому мужчине, который, похоже, решил задержаться во дворце как минимум до церемонии имянаречения сына королевы.
Церемонии, на которой Бастиана объявят регентом. На которой он официально представит меня как свою невесту. Как ту, с кем связана его судьба…
Покосившись на высочество, я увидела, что он тоже смотрит на меня. Не на Элен, не на кузена. Наши взгляды столкнулись, а затем он вдруг будто бы невзначай придвинул руку и накрыл ею мою ладонь. Меня словно током ударило. По коже пробежали мурашки-искорки, колкие и щекочущие. Дыхание на миг перехватило, а губы пересохли. Я, не отдавая себе отчёта, провела по ним языком и заметила, как потемнел взгляд принца, как расширились его зрачки.
Это всё из-за связи, ведь правда? Или его в действительности тянет ко мне? А меня к нему?..
Бастиан
Это произошло снова. Стоило лишь прикоснуться к сидящей рядом девушке, и его будто пронзило огненной стрелой. Но эта стрела не причиняла боли, о нет, скорее даже наоборот. Ощущение было ярким, острым, таким сильным, что принцу показалось, что это будет заметно со стороны, если, конечно, человек окажется достаточно умён и наблюдателен, чтобы увидеть и сделать выводы. Но почти все за столом смотрели на Руиса, а вот сам он, усмехаясь, вдруг уставился прямо на Бастиана.
Кузен приехал неожиданно, никого об этом заранее не уведомив. Вернулся то ли из собственного поместья на полуострове Левертран, где проживал большую часть времени, то ли из одного из своих путешествий по миру, которые совершал каждый год. Пожалуй, этого стоило ожидать. Если до родственника дошли вести о смерти королевы, тот не мог не заявиться. Наверняка прибыл в надежде урвать свой кусок пирога, ведь наследник только недавно родился, а Бастиан… Бастиан мог стать только регентом, не королём. Он, впрочем, на трон и прежде не метил – в отличие от Руиса де Ла Круза.
Кузен родился под несчастливой звездой – так считали ещё в те времена, когда он был маленьким. Принц, и сам тогда ещё ребёнок, не понимал, о чём эти разговоры и перешёптывания за спиной. Узнал лишь позже, когда стал постарше. Руис, как оказалось, являлся сыном не официальной супруги своего отца, а его любовницы. Тот признал бастарда и сделал его официальным наследником. Жене пришлось это стерпеть, потому что сама она произвела на свет только лишь девочку – бледную и хилую, никогда и ничем не выделявшуюся. Филомена, так её звали, слыла затворницей и почти не бывала при дворе, а единокровный брат её, напротив, использовал любой предлог, чтобы задержаться в королевском дворце как можно дольше, завести множество знакомств, поучаствовать в турнирах и перетанцевать со всеми дебютантками на ежегодных балах.
Бастиан и Руис, будучи ровесниками, немало времени проводили в компании друг друга. Естественно, они много разговаривали, в то числе и о магии, ведь дар, пусть и слабый, достался обоим. Принца занимал вопрос причины того, что магия иссякала, он с детства мечтал вернуть её, снова сделать Альверин магически развитым государством и открыть академии для одарённых. Кузен же больше любил пофантазировать о том, кем стал бы он, будь его дар сильнее – величайшим магом или же правителем. И его вовсе не смущало, что в очереди на престол он далеко не первый.
С годами от их детской и юношеской дружбы мало что осталось. Руис взрослел, сплетни о его происхождении не умолкали и очень его раздражали. Решив доказать, что ничем не хуже законнорожденных наследников древних фамилий, он стремился везде и во всём быть первым. В турнирах, в знаниях, во флирте с придворными дамами, на благосклонность которых кузен время от времени заключал пари с такими же ловеласами, как и он сам. В Бастиане, которому всё это не нравилось, Руис тоже начал видеть соперника и однажды вечером, выпив горячительных напитков больше обычного, высказал, как завидует ему, ведь принц законный и родной сын короля, а не племянник-бастард. На следующий день, проспавшись и протрезвев, он заявил, что сожалеет о своих словах и что не стоило принимать их всерьёз. Но Бастиан хорошо запомнил всё, что услышал в тот вечер, и по сей день этого не забыл.
И вот кузен приехал опять. На этот раз во дворце нет ни их величеств, ни других родственников. Только они двое и маленький принц. Ребёнок, которого Бастиан де Ла Круз обязался беречь и защищать как собственного сына. С его матерью Амирией Руис и в самом деле никогда не ладил, их неприязнь была обоюдной, и королева не раз говорила деверю, что с кузеном следует держать ухо востро. Она что-то о нём знала? Или просто интуитивно не доверяла ему?
Этого принц уже не мог узнать, однако он помнил её предупреждения и не собирался оставлять Руиса без внимания. Если тот что-то задумал, нужно это выяснить. Жаль, что он так не вовремя появился – прямо на ужине с министром
