ко мне возвращалась. Я вспомнила, что гуляла по улице, а потом… Потом я здесь.
— Что случилось? — пересохшими губами спросила я.
— На вас напали, ножевое ранение. К счастью, важные органы не задеты, прошло по касательной. Вы везунчик!
Я эту фразу слышу уже второй раз. Первый — когда моих родителей убили. Мне тогда в полиции сказали, что я везучая, потому что выжила. А теперь еще это…
— Кто на меня напал? Его нашли? — спросила я.
— Об этом вам скажет полиция. Как вы себя чувствуете?
— Так, словно меня убить хотели, — невесело пошутила я.
Врач хмыкнул, что-то записывая. Потом он меня пощупал, что-то посмотрел по приборам и, пожелав скорейшего выздоровления, удалился.
Через минут десять пришла медсестра, принесла воды и какой-то суп. Я с удовольствием попила, и стала ее пытать на предмет того, когда меня выпишут. Но мне опять же ничего толком не сказали.
Видимо, я была слишком слаба. Потому что, пообедав (или поужинав), я снова отключилась.
В следующий раз я проснулась, когда ко мне пришли из полиции. Следователь мне был знаком, а вот второго полицейского я видела впервые.
— Как ваше состояние? — хмуро спросил тот же следователь, что вел дело об убийстве моих родителей.
— Не знаю, — честно ответила я. — Болит все. И сильная слабость.
— Я вам сочувствую. Юля, вы видели нападавшего?
Я напрягла память. Вот я иду по набережной, рассматриваю людей. Вижу человека, который бежит прямо на меня. А потом боль…
— Это был мужчина, — проговорила я. — В бейсболке, кажется, черной. Или какой-то темной. Футболка то ли синяя, то ли зеленая… Простите, больше ничего не помню, — скуксилась я.
— А лицо? Вы запомнили его лицо? Сможете составить фоторобот?
Я покачала головой.
— У него бейсболка закрывала глаза. Да и у меня очень плохая память на лица. И не всматривалась я…
— Что случилось? Можете рассказать, что вы делали до момента нападения? — продолжал допрашивать меня следователь.
Я бы с большим удовольствием легла бы обратно спать. Но понимала, что мне самой это необходимо.
— Я гуляла. Была хорошая погода, и я поехала на набережную. Поела мороженого, полюбовалась закатом, а затем просто решила пройтись. Этот человек бежал в мою сторону. Я подумала, что это просто спортсмен. Но он двигался прямо на меня… В тот момент, я решила, что он увлекся музыкой — у него наушники были в ушах, и просто сделала шаг в сторону. А потом, боль… И все.
— Этот шаг в сторону вас спас, — вздохнул следователь, — на пару миллиметров правее, и вы бы уже были мертвы.
Я сглотнула. Наверное, я это понимала, просто страшно было услышать.
— Вы его поймали? — спросила я.
Следователь поджал губы и покачал головой.
— К сожалению, нет. Мы нашли записи с видео и фотографии гуляющих, где видно, кто на вас покушался. Но лица там также не разглядеть. Камер на набережной нет. Этот человек попал лишь в один видеорегистратор, когда выбежал на дорогу, а потом нам, к сожалению, его отследить не удалось.
Я уронила голову на подушку.
Приехали…
Если раньше я думала, что мне ничего не угрожает, то теперь я знаю, что меня хотят убить.
— Значит, в доме моих родителей я тоже должна была быть жертвой? — спросила я.
— Мы пока не можем связать два этих дела, но, думаю, да. Юля, к сожалению, на вас объявлена охота.
Я хмыкнула. Спасибо за честность.
Полиция ушла, а я стала думать, что мне делать. Меня уверили, что в этой больнице очень строгий пропускной пункт, а также полицией даны распоряжения, чтобы записывали всех посетителей.
Но даже если в больнице меня не тронут, что мне делать потом?
Я устала. Поэтому не заметила, как снова отключилась.
В очередной раз я проснулась, когда в палату открылась дверь. И там был тот, кого я меньше всего ожидала увидеть. Хотя, кто знает, может, это все же он стоит за нападением? Может он просто дурит меня?
— Привет, — улыбнулся Астахов, присаживаясь в кресло.
— Привет, — проговорила я.
Мужчина окинул меня взглядом и тяжело вздохнул.
— К сожалению, мои прогнозы оправдались. Тебя хотят убить, Юль.
Спасибо, кэп. Но я это уже и сама поняла.
— Что ты тут делаешь? — спросила я, не комментируя его слова.
— Услышал про тебя. Решил навестить.
Я усмехнулась.
— Ждешь, что я испугаюсь и попрошу у тебя помощи? Не бесплатно, конечно же?
Астахов улыбнулся.
— А тебе не страшно?
— Страшно. Но где гарантия, что это не ты все подстроил?
Мужчина рассмеялся.
— А ты не сдаешься. На самом деле, я пришел просто тебя навестить. И все. Даже цветы тебе принес, как знак моего радушия, но у меня их отобрали. Сказали, что в палату нельзя.
Я улыбнулась.
— Красивые хоть были?
— Очень. Наверняка, какая-нибудь медсестра пойдет сегодня домой, любуясь букетом в руках.
Я хмыкнула и покачала головой.
— Ярослав, что ты хочешь?
Он пожал плечами.
— Не буду врать, что я не был бы рад нашему сотрудничеству. Но я не падальщик: добивать раненых — это не мое. Поэтому просто пожелаю тебе побыстрее поправиться. И оставлю свою визитку.
— На случай, если я передумаю насчет акций? — саркастично спросила я.
— И на этот тоже. Ну и так, на всякий случай.
— Ладно, — проговорила я. — Спасибо, что навестил.
— Поправляйся, — вставая с кресла, произнес он. — И будь осторожна. Это еще не конец.
Я открыла было рот, но Астахов продолжил:
— И прежде чем ты скажешь, что это похоже на угрозу, я поясню: тебя намеренно хотели убить. В этом есть какая-то цель. Ты должна была умереть еще вместе со своими родителями. Напряги мозги, Юля. Подумай, кому это выгодно. А потом со своими выводами иди к следователю. Наша полиция, конечно, нас бережет, но спасение утопающих, как известно…
— Спасибо за совет, — буркнула я. — Я как-нибудь справлюсь.
— А если нет, звони.
Астахов ушел, а я подумала, что он похож на змея-искусителя. Пришел, напугал, предложил запретный плод, чтобы жизнь стала лучше. Главное, не повестись.
Глава 22
К счастью, долго меня в больнице не держали. Выписали, спустя неделю. Бок болел нещадно, видимо, я подсяду на обезболивающие. А еще шрам периодически кровоточил. Конечно, я пыталась себя успокоить тем, что меня хотя бы не убили, и если что-то болит, значит, ты жив. Но помогало слабо.
Но физическая боль — это ерунда, по сравнению с тем, что я чувствовала внутри. А именно, страх. Я бы даже сказала, ужас.
Когда родителей не стало, я наивно считала, что лучше бы я умерла
