которым при необходимости последует в самые тёмные глубины ада.
Николь с опаской наблюдала, как Антонин поднимал свою палочку на девушку.
— Круцио!
Глаза когтевранки округлились, когда она увидела, как мучительно извивалось тело аврора. Крик Амелии заполнил собой всю комнату. Николь казалось, что это происходит с ней самой, а не с совершенно незнакомой ей девушкой. Было страшно.
Драко краем глаза заметил, как трясло Рейнер. Идиотка! Просил же не показывать страха! Тихий голос в голове нашёптывал ему: «В первый раз тебя трясло и похлеще», но Драко не слушал его.
Беллатриса поднялась и подошла к Долохову и его жертве. Теперь они вдвоём издевались над девушкой, устроив из этого целое представление. Голос Амелии уже сел от непрекращающихся криков.
— Прошу…
В тёмной комнате витал мерзкий запах крови и воздух, казалось, трещал по плохо сшитым швам. Долохов курил и чувствовал страх своей жертвы.
— Пожалуйста…
Глухой звук соприкосновения сапог пожирателя с кафелем действовал Николь на нервы.
— Давайте уже заткнём её! — взвизгнула Лестрейндж, и её слова эхом ударились о стены и проникли в подсознание.
Николь поморщилась. Когда девушка принимала метку, она ещё не до конца понимала, что её ждёт. Теперь осознание захлестнуло с головой. Вспомнились слова Драко: «Он научит тебя убивать». Только сейчас до неё дошло, что убивать — значит действительно лишать кого-то жизни.
Слёзы рвались наружу, но Рейнер не позволяла себе этой слабости. Она отводила взгляд от Амелии, чтобы не сорваться. Хотелось спасти её. Хоть как-то помочь. Но Николь понимала, что никому не станет легче, если она сделает это. В таком случае убьют и Амелию, и Николь. А, возможно, накажут и Драко. Всё-таки его заданием было следить за ней.
— Давай заткнём тебя, — твёрдым голосом произнёс Антонин, ногой отодвигая руку аврора.
Из угла послышался тихий скулёж. Лестрейндж засопела. Антонина всё бесило. Беллатрису тоже. Она не выдержала первой.
— Авада Кедавра!
Тело упало на пол, и Белла звонко рассмеялась. Николь захотелось ей врезать.
Рейнер перевела взгляд на Малфоя. Он смотрел на неё, словно говоря: «Это только начало».
— Николь, тебе понравилось шоу? — с улыбкой спросил Тёмный Лорд. Девушка заметила, как Драко кивнул, не отводя от неё взгляда.
— Да, мой Лорд… — ответила Рейнер.
— Отлично. Я знал, что не ошибся в тебе. Уверен, ты ещё проявишь себя и докажешь всем нам, что даже грязная кровь не помеха при благой цели, — Николь в очередной раз сглотнула, а Тёмный Лорд продолжил: — Не понимаю тех, кто видит во мне лишь чудовище и бездушного убийцу. Исключительно прекрасное вдохновляет меня на жестокие поступки. Неповторимые бордовые оттенки густой крови, насыщенно-синие вены, вздувающиеся от продолжительного «Круцио», хруст ломающихся костей, в тон разбавляемые последними вскриками… Я не просто убиваю, я познаю прекрасное.
Беллатриса зааплодировала.
— Красиво сказано, мой Лорд!
Тёмный маг одарил её улыбкой и Лестрейндж засияла. Когтевранку передёрнуло.
Николь посмотрела на Нотта и вспомнила их разговор.
«— Я пожалею о своём решении?
— Да»
Теодор был прав, Николь пожалела.
* * *
Как только собрание завершилось, Малфой, Нотт и Рейнер вернулись в школу. Профессор Снейп задержался в Мэноре, поэтому кабинет учителя пустовал.
— Ты забыла, что я тебе говорил? Скрывать свой страх! Скрывать! Идиотка! — набросился на неё Драко, стоило им оказаться в кабинете Северуса Снейпа.
— Я пыталась!
— Плохо пыталась! А если бы это заметил не я, а Лорд? Ты вообще жить не хочешь?
— Малфой, успокойся. Для первого раза она держалась очень неплохо. И ты это знаешь. Так что перестань истерить, — вмешался Теодор.
Да, Драко знал это. Он понимал. Девчонка и впрямь держалась хорошо. По крайней мере, лучше, чем он в свой первый раз. Он всегда думал, что убивать легко, а наблюдать за тем, как это делают другие — ещё легче. Малфой ошибся. Крики той грязнокровки, первой жертвы, которую ему довелось увидеть, преследовали его очень долго.
Раньше Малфой никогда не баловался магловскими сигаретами, но с того самого дня это вошло в привычку. Стоило лишь увидеть бледное лицо той девушки, Кристин, и весь мир разом рухнул, превратившись в руины за жалкую секунду. Слишком быстро, чтобы это предотвратить. Он до сих пор помнил её имя и вспоминал её глаза, которыми она молила его о помощи. Драко тогда отвернулся…
Лишь совсем недавно парню удалось избавиться от этого жуткого чувства внутри. Он привык. Привык к крикам и словам «Авада Кедавра». Сам сказать бы не смог, но слышать их от других было уже так… естественно.
— Мне плевать. Из-за её неумения скрывать эмоции мы все могли подставиться! А что будет дальше? Тебе-то легко говорить — не тебя приставили следить за грязнокровкой! — Драко был зол. Он даже не понимал, почему злится. Слизеринец просто инстинктивно ненавидел Николь.
— На наших глазах убили девушку, а ты переживаешь из-за того, что у меня дрожали руки?! — не сдержалась когтевранка. — Да что с тобой не так? Она мертва! Её пытали, а мы все молча наблюдали за этим! — голос срывался на крик. — Её убили только за то, что она была на другой стороне! Она мертва, Драко! — слёзы уже катились по щекам, не взирая ни на что. — Они смотрели, как она умирает, и смеялись! Им было смешно! А её больше нет… У неё могли остаться родители, друзья, парень! Да какая разница, кто! Она мертва! Неужели вас это не волнует? Я не верю! Не верю, что вы уже настолько зачерствели!
— А что ты предлагаешь?! — рыкнул Драко. — Сказать Тёмному Лорду, что он поступает неправильно? Не знаю, как ты, а я ещё хочу пожить! Пойми, что теперь ты пожирательница! Обратного пути нет! Либо они нас, либо мы их! Не убьёшь ты, убьют тебя! Добро пожаловать в реальную жизнь, — он развёл руки в стороны. — Она довольно паршивая, но ты втянешься.
— Ни за что! Лучше убьют меня, чем я стану убийцей! — воскликнула Николь.
— Я посмотрю, что ты скажешь, когда он заставит тебя убивать, — ответил Драко и громко хлопнул дверью.
Николь обняла себя за плечи. Когда-то она мечтала о том, чтобы весь мир изменился и люди, что носили клеймо на левом предплечье — тоже. Теперь Рейнер стала одной из них.
— Малфой был бы не Малфоем, если бы не ушёл эффектно, — Теодор попытался разрядить обстановку. — Ты не злись на него. Уверен, он полностью согласен с тобой, но это же Малфой! Он никогда не признаёт чью-либо правоту.
Николь посмотрела на Нотта и выдавила из себя улыбку.
Нотт всегда отличался от своих сокурсников, оставаясь неприметным наблюдателем, не участвующим в
