А вот чипы никто даже проверять не будут, потому как они, по сути, те же кредиты, и их идентификаторы стоимости не подделать. На любом терминале ошибку выдаст.
— Что тэбя интэресует? — с прищуром глядя на меня, парень снял пластиковые перчатки, в которых готовил, но к чипу не притронулся.
— Да дело такое, — легкомысленно отозвался я. — Я сегодня только в город приехал и, честно говоря… хочу цивилизованно выпить! А не так…
Я чуть качнул головой в сторону торгового пяточка, на котором гуляла компания.
— В пути много всякого произошло, — удручённо признал я, а потом усмехнулся. — Вот… ну не к ним же подходить узнавать, где у вас тут хороший бар есть!
— Это ты правэльно рэшил, брат, — кивнув, улыбнулся мне продавец. — Смотры…
И он, ловко смахнув себе в карман чип рукой, коротко описал мне местный расклад. Где, что и куда желательно ходить, а в какие места лучше и носа не совать. Причём без особо яростного упора на собственную диаспору или заведения выходцев из его родного города.
И, по его словам, выходило, что почти всё здесь держит мафия чернорубашечников, к которым лучше не лезть, но есть и хорошие места. Фиолетовые же здесь, покуда воротники чёрными не стали, в основном на положении дойных коров находятся. К девчонкам, если они сами того не желают, особо не лезут, в них чёрных, своих кандидаток на всё что захочешь хватает.
Парней же гоняют, но не прессуют особо, ибо главари обычно следят за тем, чтобы фиолетовые приносили им деньги. Ведь если совсем зажевать, то они скатятся в чёрное стадо и доить их уже не выйдет. В большинстве своём это действительно те самые трудяги без особых амбиций, как я их себе и представлял.
— Так что… Ты смотри, брат, — предупредил меня парень, видимо, думая, что я тоже фиолетовый воротничок. — Особо нэ зарывайся, мигом опустят, но и нэ прогибайся. Запомнятъ, и найдётся идиот, который однажды рэшит на тэбе поправитъ своё положэние.
— Спасибо, хозяин, — кивнул я, выложив на стойку ещё десятку эрзацев, — ты всё доходчиво объяснил. Буду вертеться как смогу. Ну и поем у тебя, как будет желание.
— Смотры, — усмехнулся он, вновь сметая чип себе в карман. — Ты обэщал!
— Слушай! — я уже хотел уйти, но любопытство не отпустило. — А можно просто вопрос? Вот твоя вывеска, почему ты её голограммой не заменил. Это же не так здесь и дорого, как я понял?
— Это рэликвия, — гордо ответил мне продавец. — Вывэске этой ужэ двадцатъ лэт! Мэня Ода Булычов зовут, а тот, кто здэсь первый нашэ дэло открыл, Кыносяном был! Он эё своими руками из того, что привёз с родного города, дэлал! Вот мы и храним эё, получая послэ выпуска прэдыдушэго хозяина вмэсте с мэстом, как лучшие в своём дэле в нашэм кулинарном коллэдже!
— О! Реально реликт, — покачал я головой. — Ну давай, увидимся ещё…
«…Зайду, как точно выясню, что эти самые альвовые кальмары не мяукают!» — добавил я мысленно.
* * *
Из заведения «Три Сестры» я, полностью довольный проведённым временем, вышел уже через пару часов. Я, конечно, не собирался так напиться, но то ли у Эстока при жизни была нулевая сопротивляемость к алкоголю, и вообще он был исключительно спортсменом и правильным мальчиком, то ли пилюля, которую я выпил из этого «Жин-бу-чан…», или как-то так, чего-то там… приближала тело к формату бессмертного трезвенника-язвенника. Но меня немного вело. Пусть и не штормило.
А так всё прошло хорошо. Замечательно посидел, познакомился с интересными людьми и выяснил всё, что хотел. Что упиралось в основном в анимешную разницу в менталитете, под которую мне теперь придётся подстраиваться! Где бы кто ни родился и ни жил до этого, прибыв в академический город, они в большинстве своём становились его патриотами! И были готовы жилы рвать, чтобы он сохранился и функционировал, а также побеждал, не только покуда они не закончат обучение и не уедут, а всегда!
Ведь некие «Арбитры», которые на самом деле рулили на этом планетоиде, совсем не зря сделали так, чтобы города, грубо говоря, входили в свои лиги. Так что позже, живя в каком-нибудь промышленном городе, люди, для которых Вистерция альма-марте, просто не считают её чужой, а конкурируют с окончившими другую академию ради её славы до конца жизни. В то время как конфликта между ней и их родным городом просто никогда не произойдёт, потому как он невозможен!
«Вот и мне нужно стать… Этим, патриотом! Россия где-то там далеко, и не факт, что я туда попаду… А учитывая Астгард и Одина, она ещё и не одна, и пойди найди свою! А я здесь! — подумал я и помотал головой. — Ну что ж. Отныне я патриот и верный сын Вистерции. Во и буду теперь вести себя патриотически, а там стерпится слюбится…»
— Где это я… — пробормотал я, оглядываясь по сторонам.
Планировка этого района хрущёвок, была вообще не похожа на привычную советскую. Дома строились впритык, образуя проулки, и только изредка можно было найти небольшой дворик или зелёное насаждение. Что, в общем-то, неудивительно, учитывая, что города плавали-летали на конструкторе ограниченных гексагональных платформ примерно пять километров в диаметре. Так что земля здесь была выше, чем на вес золота.
Короче, я, пока предавался мыслям, свернул куда-то не туда и заблудился… Ну ничего, бывает.
Поплавав ещё с полчаса и так и не выйдя к большой дороге, я словил некую безысходность. Выхлестнул из себя лишнюю жидкость на стену одного из домов и вытащил прикупленную тару местного и очень неплохого, надо сказать, аналога пива из внутреннего кармана куртки. С ней я и побрёл дальше, покуда не услышал на соседней улице… ну, или в переулке, потому как дома здесь стояли чуть ли не впритык, женский крик:
— Подонки! Да как вы смеете…
«О! Фифа! Нашлась няша…» — мелькнула в моём нетрезвом мозгу мысль, но почти сразу же была заглушена первобытными русскими инстинктами, когда я услышал новые крики и лязг.
Бутылка полетела в сторону, а я на полной скорости улучшенного пилюлей тела бросился к нужному проулку. Выскочил в него и почти сразу же увидел, как четверо парней с оружием в руках нападают на единственную девушку в какой-то синей форме, прижимая её к стоящему за ней аппарату, похожему на мотоцикл.
А дальше всё произошло буквально само собой. Мгновение, и я рванулся вперёд на какой-то совершенно чудовищной скорости, уже занося засветившуюся золотом руку для удара. Только
