архиве осталось.
От греха подальше Боровские переехали во Флориду, а сына на какое-то время отправили в Россию, в наш город. У нас на историческом факультете была и есть кафедра археологии, вот на ней Алекс и отучился, получил диплом, который потом подтвердил в Пенсильванском Университете, получив степень бакалавра, и продолжил обучение до защиты докторской как раз по дипломной работе, связанной с местной историей.
Проведённое в России время не прошло даром. Спустя годы работы на кафедре археологии и антропологии, участвуя во многих научных археологических экспедициях в разных странах мира и являясь автором многих научных работ и даже не очень значительных исторических открытий, Алекс выиграл грант на исследовательские работы и выбрал местом для своих изысканий непаханое поле для исторических находок и открытий – наш край.
Такова официальная легенда Алекса Боровского. И по мнению Стаса, она не подвергается критике.
– Что, всё-всё подтвердилось? – с понятным сомнением спросила я.
– Ну, история про девчонку известна только с тех источников, что есть. Чтобы её проверить, надо поднимать дело на месте, а я, как понимаешь, нахожусь тут, а не в Америке. Хотя я мог бы кое-кого попросить заняться этим делом, но для этого у меня должны быть какие-то основания поболее, чем просто любопытство. Возможно, всё было менее красиво, или у девушки был свой вариант этой истории, но как бы то ни было, факт остается фактом, такая история есть и дело тоже есть. Кого сейчас интересует лирика?
– Никого, – согласилась я. – Но Алекс Боровский реально учился здесь и получил диплом пятнадцать лет назад?
Эти сведения не укладывались у меня в голове.
– Да, – пожал плечами Стас.
– Нет, я имею в виду не бумажку, я сама могу купить диплом за деньги хоть завтра. Есть реальные люди, которые могут подтвердить это? Преподы, сокурсники?
– Да, – заявил Стас, чем поверг меня в полное изумление. – Он же не сам по себе здесь. Он приехал сюда, чтобы проводить исследования, прикреплен к институту, и работает с теми, с кем и у кого когда-то учился. Да и я говорил с парой его сокурсников. Они хорошо его помнят, и даже могут рассказать парочку историй не для официальной биографии.
– Например? – спросила я, не зная что хочу услышать, но представляя что-то о странностях студента, у которого вдруг появлялись когти или зрачки сужались как у зверя или ещё что-то в подобном духе.
– Ну, студенческие байки, как перепились на свидании с девчонками и вместо того, чтобы за ними ухаживать, облевали все вокруг. С каждым это когда-то случалось. Или как решили заказать проститутку на четверых ботанов, а в итоге все засмущались и отважился на подвиг только один. Обычные истории юных студиозов, – пожал плечами Стас.
Я хмыкнула. Да, не таких историй я ожидала услышать. Очень странно было представить в такой роли чудовище.
– И что, он не сильно изменился с тех пор? – допытывалась я. – Что-то не очень он похож на ботана.
– Детка, ну конечно, он изменился, прошло пятнадцать лет! У него за плечами экспедиции в Африке, Латинской Америке. Ты хоть представляешь себе, что такое экспедиция? Это тест на выносливость, требуется хорошая физическая подготовка, потому что приходится проводить под открытым солнцем и в непогоду круглые сутки. Задохлики там долго не протянут.
– Ты видел его фото институтских времен?
– Видел. Он повзрослел, возмужал, но лицо то же, – подтвердил Стас.
– Ладно. А потом он уехал отсюда, после окончания института, то есть пятнадцать лет назад и больше сюда не приезжал до этого времени?
– Нет. Я, собственно, не рыл в этом направлении, но никаких данных о том, что он был в России нет. А что?
– Да так, обычные вопросы, которые напрашиваются, когда человек подозрителен, – пожала я плечами. – Ты разве не задавал их себе?
– Этот нет. А если бы он и был здесь, что бы это дало?
– Пока ничего. Но в дальнейшем, кто знает, – ушла я от ответа. – А его увлечение антиквариатом, как вписывается в общую картину?
– Он же историк, прежде всего. У него прекрасное образование даже внутри семьи, он вертится в респектабельном обществе, родители, его, кстати, искусствоведы. А он закончил одно из самых престижных учебных заведений США. Сложи всё это и неудивительно, что он им занимается. Это приносит ему отличный доход. Странно, что он вообще остался работать на кафедре. Но, может, это его увлечение.
– Вот именно что! Зачем ему при такой жизни ехать сюда, в нашу дыру? – задала я вопрос, который, наверно, занимал большинство.
– Но он же не навсегда. На время. Поработает на раскопках и свалит обратно. Допустим, тщеславие, в конце концов. Может, мечтает открыть у нас тут вторую Атлантиду? – хохотнул Стас. – А вообще, есть у меня одна версия…
– Ну! – потребовала я. – Не тяни кота за хвост!
Но Стас загадочно смотрел на меня и не собирался говорить.
– Стас, ну скажи же, – заныла я, так мне было любопытно.
– А что я за это получу? – решил он пококетничать.
– Ты получишь по лбу, если не скажешь, – разозлилась я.
– Нет, серьёзно, я только и делаю что отвечаю на твои вопросы. Причём, не о себе. А о Боровском. Я требую компенсации!
Глава 14
Стас решил торговаться до конца.
– К тому же, ты с ним общаешься, вдруг ты меня ему выдашь?
– Я?! Ему?! – изумилась я. – С чего бы? Ты чего, Стас? Чего ты придумываешь? Тут мы заодно. Я ему не верю. И в археологию не верю. Не знаю какие у него цели, но тут явно что-то другое. У нас ничего не намечается в городе в будущем?
– Про это я подумал. Нет, ничего такого, что могло бы его заинтересовать.
– Может, ты что-то упустил? Ладно, я сама подумаю. Ты мне предоставь все данные, что у нас близится в ближайшие месяцы, какие события, а я проанализирую.
– Ишь какая. Тебе только дай да положь. Повторяю для непонятливых. Что я с этого буду иметь?
Игривый тон Стаса намекал на личностные уступки в наших отношениях, но я пошла другим путём.
– Я поделюсь с тобой информацией, полученной от него, – заявила я. – Во-первых, он очень интересуется Маргаритой Львовной Рябушинской, он чуть ли не влюбился в неё, много времени проводят вместе, сделал её своей подругой, обаял до фанатизма, а сам много расспрашивал меня об её прошлом. А также его очень интересовала любая информация об Ерошкиной Ольге, нашей чокнутой, как её все считают.
Эту информацию я могла выдать без зазрения совести, ничего секретного в
