этого расстояния казались игрушечными.
И всё же один из них, красный, стремительно приближался.
Я заскрипел своими железными зубами и уже собирался снова встретить Сион, когда рация заговорила спокойным голосом Куросаки:
— Y3, оставить преследования… Сейчас это слишком опасно. Дождитесь прибытия подкрепления…
Сион остановилась так резко, что показалась мне персонажем фильма, который прямо во время действия поставили на паузу.
— Страж Ямато… — продолжал Куросаки невозмутимым голосом. — Вы понимаете, какие последствия будут у ваших действий?..
19. побег2
— Страж Ямато… — продолжал Куросаки невозмутимым голосом. — Вы понимаете, какие последствия будут у ваших действий?..
Отвечать или нет?
Я немного подумал и сказал:
— Вполне.
— В таком случае даю вам последний шанс вернуться и вернуть Стража Мурасаки, и тогда, возможно, мы обойдёмся без проведения нового трибунала.
После его слов повисла тишина.
— Ямато… — неожиданно раздался голос Мацуя.
— Всё в порядке, — ответил я, вздыхая. — Инструктор Куросаки, можно вопрос?
— Слушаю.
— Можно мне некоторое время подумать?
— Разумеется.
— В немного более укромном месте, до которого не дотянутся ваши подкрепления.
Если явится отряд Второго ранга или ещё один Страж Третьего, живым мне отсюда не уйти.
— …Это невозможно.
— Посмотрим. Тогда ещё вопрос. Что происходит с родственниками предателей?
— Какой странный вопрос, Страж Ямато. Мы живём в цивилизованном обществе. Кровное или гражданское родство вовсе не может служить основанием для уголовного преследования.
— Благодарю.
— Тем не менее…
— На этом всё, — не позволяя ему договорить, я немедленно отрубил связь, как сделал это в прошлый раз. Только теперь я обрезал её не только для себя, но и для Мурасаки.
Я примерно понимаю, что хотел сказать Куросаки, но ей это слышать было вовсе необязательно.
После этого я крепко схватил Мурасаки за руку, повернул и совершил ещё один размашистый прыжок.
Это был довольно нелепый способ передвижения, и спустя некоторое время я действительно попытался вырастить своему СТРАЖУ крылья, но последние получились жалкими отростками.
Мне всё ещё не хватало туманности для такой трансформации.
Ничего не поделаешь. Я стиснул зубы и продолжил, словно водный паук, прыгать в сторону моря, стараясь убраться как можно дальше от побережья.
Когда последнее совершенно исчезло из виду, я спросил Мурасаки:
— Так… Куда теперь?
— Ах?.. — тихо и растерянно спросила девушка.
— Ты собиралась бежать на материк, так? Это в каком направлении? В смысле, я знаю, что это куда-то на север, но хотелось бы немного больше конкретики…
— Эм… Это… На северо-запад, примерно… Там должен быть остров как ориентир, — на секунду у неё поднялся голос. — Вроде… — потом снова опустился.
Я медленно кивнул, сориентировался по солнцу, согнул колени и совершил ещё один прыжок на северо-восток.
Направляться на созданную Рьюсеем базу было слишком опасно. Если правительство прознало про его план, они могли обнаружить это место. В то же время именно материк был теперь нашим единственным возможным убежищем…
Куда ни посмотри, вокруг простиралась сине-голубая пустошь. Море переливалось в ясное небо. В таком положении довольно просто было потеряться, ибо если не приглядываться, возникало ощущение, что топчешься на одном месте. Бежишь на беговой дорожке.
В какой-то момент я стал совершать прыжки на автомате, лишь изредка поглядывая на солнце, которое медленно карабкалось над головой.
Самые разные мысли в это время крутились в моём сознании.
Интересно, за нами уже отправили погоню? Или нет? Или они посчитали, что это будет слишком опасным? А может они попробуют сбросить нам на головы атомную боеголовку?..
Я прищурился в ясное летнее небо.
…Впрочем, сомневаюсь, что атомный заряд будет особенно эффективным, если мы спрячемся в нескольких тысячах метрах под водой. Наши СТРАЖИ обеспечивали нам некоторую степень защищённости.
С другой стороны, эти доспехи были пропитаны ядом.
Чем дольше человек находится внутри СТРАЖА, тем глубже в него проникает зараза. Мурасаки и так почти потеряла контроль. Да и Ямато никогда не отличалась особенно крепкой психикой; следовало как можно скорее найти безопасное место и покинуть эти железные махины.
С этой мыслью я совершил ещё один прыжок.
Голубое небо постепенно запекалось, приобретая сперва золотистые, а потом и медные нотки. Море наоборот потемнело и стало напоминать жидкий чугун. Я уже начинал волноваться, когда на горизонте вдруг протянулись очертания побережья.
Наконец-то…
Я ускорился, и вскоре мои огромные железные ноги и ноги Мурасаки впервые за несколько часов опустились на сухую поверхность. Не теряя времени, я подыскал относительно ровную площадку, прилёг, опуская голову на маленький скалистый утёс, прерывавший извилистую линию песчаного берега, и разорвал связь со своим СТРАЖЕМ.
В следующую секунду я обнаружил себя в перевёрнутой кабинке, освещённой единственной красной лампочкой.
Я выбрался со своего кресла и неловко пробрался к аварийному выходу. Затем покрутил вентиль, чтобы повернуть который мне пришлось напрячь все силы, на которые были способны хлипкие ручонки Ямато, открыл проход и полез наружу.
Вскоре в моих ушах стал раздаваться шум набегающей волны; в моё лицо ударил немного прохладный морской ветер.
Я сделал глубокий вдох и осмотрелся.
Я стоял на узком, поросшем редкими пучками травы каменистом утёсе. Прямо у меня за спиной лежала гигантская стальная голова. Слева и справа извивался широкий пляж. Спереди простиралось безграничное море.
Теперь, когда солнце опустилось ещё ниже, последнее стало напомнить подсолнечное масло, покрытое рябью волны. Золотистое светило касалось горизонта и растекалось в длинную дрожащую черту, которая достигала берега и придавала траве, подрагивающей вокруг моих ног, приятный тёплый оттенок.
С минуту я разглядывал прекрасный и пустынный горизонт; затем взгляд мой обратился в сторону, на чёрного титана, который, словно павший великан, лежал на берегу, и на маленькую фигурку, которую едва ли можно было разобраться с этого расстояния.
Я нашёл тропинку, с которой можно было спуститься с утёса на пляж, и неторопливо, невольно позволяя ритму прибоя захватить себя, побрёл в её сторону.
Вскоре фигурка приобрела очертания. Она сидела на самом берегу. Её длинные, изящные ноги в облегающем чёрном костюме пятками зарывались во влажный песок, на который то и дело настилалась морская пенка.
Мурасаки сидела приобняв колени и смотрела на море. Её лицо было бледным как мел в обрамленных длинных чёрных волос. Глаза её были открыты нараспашку и казались совершенно потерянными.
Я посмотрел на девушку и спросил:
— Ты в порядке?
Мурасаки повесила голову, и я услышал, как подушечки её пальцев, тоже облачённые в чёрный костюм, скрипят по коленям.
Шумел прибой.
Наконец девушки приоткрыла губы — самую малость — и прошептала:
— Зачем?..
— Что? — мой голос звучал очень ясно на фоне её собственного.
— Зачем ты меня…
— Спасла? Потому что мы подруги.
Мурасаки вздрогнула
