только на улице стемнеет, по вашей деревне отработает «Солнцепёк», мне, знаешь ли, нравится любоваться этим зрелищем на закате. Усёк, петушара?!
– Угу, – кивнул я. – Немедленно займусь этим вопросом.
– Ах да, чуть не забыл, – почесал стволом пистолета щёку тот. – Ещё раз твои долбоёбы сунутся на вторую точку, я больше предупреждать не стану. Короче, я думаю, ты мальчик умный и слово «Солнцепёк» тебе повторять не нужно.
– Помоги, – я кивнул Лене на труп Мутного, и мы вместе, взяв его за ноги, потянули тело к воротам.
Синеглазый просто шёл позади молча. Его взгляд погас, глаза стали совершенно обычными и, видимо, этот момент очень сильно озадачил пацана. Если мы уже встречались с отсутствием радиоактивного фона в бункере, то ему оно было в диковинку.
Ворота за нами закрыли тут же, а прямо за ними нас встретила взволнованная Тоня.
– Я слышала, как они подъезжают, но думала там всего одна машина, – оправдалась та. – Что они хотят, почему вы его не поднимаете?
– Потому что не могу, – поморщилась Лена.
– Они у нас воздух стерильным сделали, – ответил я на немой вопрос девушки. – Прямо как там, в бункере.
– И что им нужно?
– Дурь.
– Много?
– Тридцать килограмм.
– Всего-то, – ухмыльнулась Тоня.
– В смысле?! – вот теперь я был откровенно удивлён.
– Ну, если бы ты хоть немного интересовался хозяйством, то знал бы, что у нас три фермы по выращиванию мака, – ухмыльнулась Тоня. – Вон в тех многоэтажках обустроены плантации, я думала, ты в курсе, откуда у нас доступ к кайфу в любое время суток. Процесс полностью отлажен и даёт ежемесячный урожай, примерно килограмм двенадцать сырого опия в месяц.
– Ох ебать, – почесал я макушку. – А ты хули раньше-то молчала?
– Я ебу?! Ты же дважды в неделю по теплицам ходишь, – пожала плечами она.
– Ну так мне необязательно для этого всё хозяйство обходить, я в них даже не заглядывал никогда, думал, там помидоры растут, – оправдался я. – Прихожу к теплицам, накидываю заклятие на ускоренный рост всего и по хую мне, что там в землю ткнули. Да если бы я знал…
– Вот тот и хуй, – поморщилась девушка.
– Ой, да хорош выёбываться, – огрызнулась Лена. – Тащи наркоту, у меня, блядь, кожу уже щипать начинает. Умная до хуя стала, забыла, как ещё совсем недавно сосала за дозняк?
Этого оказалось достаточно, чтобы Тоня перешла в атаку. Она тут же вцепилась в волосы Лены, потянула её на себя и дважды зарядила ногой в лицо.
Никто не ожидал от девушки такой прыти и уж тем более агрессии. Ведь всё это время она выражала лишь покорность. Правда, были моменты, когда её крыша уезжала на некоторое время, и она всеми способами пыталась убить себя. Но то поведение всё же отличалось от настоящего.
Лену серьёзно оглушило, и это позволило Тоне окончательно повалить её на землю и продолжить избиение ногами. Теперь удары сыпались не только в лицо, но и в живот, в спину, при этом Тоня не выбирала как, чем и куда бить. В итоге она подхватила огрызок доски и продолжила избивать подругу, пока та не сломалась, в смысле, доска.
– Сука! – выдохнула девушка, когда попросту устала и сплюнула на окровавленное тело Лены.
Последняя уже никак не реагировала, непонятно даже, жива ли? Но даже если нет, то это вопрос времени, как, впрочем, синяки и шрамы.
Как только радиационный фон вернётся, она быстро восстановит здоровье. Хотя на взаимоотношениях подруг наверняка можно смело ставить крест. Лена вряд ли простит эту выходку Тоне.
– Держи свою сучку на привязи! – злобно выдохнула мне в лицо Тоня. – Понял меня?!
– Всё? – спокойно отреагировал я.
– Всё, – как-то сразу успокоилась Тоня.
– Тогда дай приказ вынести тридцать килограмм дури, проконтролируй, чтобы эти ублюдки уехали, и зайди в храм, – произнёс я. – И этих двоих привести не забудь, ну, когда они очухаются. А ты, – я посмотрел на Петра, – приведи ко мне своих ёбаных Жрецов.
Я развернулся и двинул в сторону собора. Пострадал он, конечно, неслабо, возможно, придётся перенести на время свою резиденцию, пока рабы его не восстановят.
А с другой стороны, зачем? Ведь дождя нет уже несколько месяцев, несмотря на вечно свинцовое небо над головой.
Хоть жары нет, но засуха стоит такая, что вода в озёрах присела на несколько метров. Страшно подумать, что нас ждёт, когда небо вдруг решит разродиться на дождь, а это рано или поздно случится.
Там, где раньше находился иконостас, ещё при бывшем хозяине, устроили широченный мягкий трон. Он позволял встречать прихожан, лёжа в расслабленной позе, притом даже не в одного.
Все иконы были давно отсюда вынесены, а старые фрески закрашены и расписаны новыми сюжетами, навеянными больной фантазией Настоятеля. Он жил прямо здесь, в храме, не в келье, как и положено служителю Бога, а прямо в центре, потому как сам уже являл собой высшее существо.
Я же находился здесь только в исключительных случаях, короче, всего пару раз и то лишь потому, что того требовал ритуал. Местом жительства я выбрал себе двухэтажный дом на территории храмовой площади.
Уж не знаю, какую роль он выполнял при соборе, но нам он вполне подошёл. Места с запасом хватило на пятерых, хотя Тоня вскоре предпочла отделиться, как, впрочем, и Мутный с Царём. В итоге эти хоромы достались нам с Леной, и они полностью закрывали все наши потребности. По крайней мере, так мы ещё никогда не жили, впору действительно поверить в собственную принадлежность к Богам.
Однако я пошёл не домой, а в многострадальный храм и занял место на кровате-троне.
Ждать долго не пришлось, буквально через пару минут ко мне вошли Жрецы, включая старшего – Петра. Они покорно рухнули на колени, кроме, конечно, старшего и прогнули спину, пока не упёрлись лицами в пол.
– А теперь объясните мне, какого хуя я оказался не в курсе дел?! – рявкнул я.
– О Всемогущий…
– Блядь, ёбла свои закройте на хуй! – взревел я. – Прекратите нести всю эту хуйню и объясните, блядь, наконец, какого хуя я не в курсе всех дел?! Что это за долбоёбы под нашими стенами выставляют меня на счётчик?!
– Боюсь, так разговора не получится, – пожал плечами Царь и переключил разговор на себя. – Вас спрашивают, как вы проебали поставку дури?!
– Дак мы же не знали, Великий, новая Всемогущая дала распоряжение. Она сказала, что опий пригодится вам самим.
– Пиздец какой-то, – закатил я глаза.
– Сам виноват, – огрызнулась Тоня, которая в этот момент вошла в храм. – Не хуй было еблом торговать. Прошлись бы, осмотрелись вокруг, хоть бы узнали,
