Ерунда какая-то.
***
Пока я возился с гостями и давал указания расселить их по комнатам, утро уже перемахнуло за полдень. Леди София была особенно настойчива и увлекла меня разговором, что-то щебетала и смеялась, а я думал об утренней конной прогулке. Собственная инициатива обратилась в весьма нешуточное испытание. Не думал, что в лежащем на окраине королевства герцогстве жил такой самородок. Тиана удивляла своей непосредственностью, хотя я думал, что удивить меня уже ничем невозможно. Девчонка не выходила из головы, даже когда Софи де Ар ослепительно улыбалась мне, демонстрируя свои показные манеры. Дочь герцога Лестока, она, как говорил отец, хорошая партия мне. Впрочем, приглядеться стоило: Софи была неплоха собой, кукольное лицо с янтарными глазами придавало ей чистоты, но всё-таки присутствовал в ней налёт какой-то детской наивности. Немного низкая, ниже, чем Тиана, но достаточно миниатюрная в формах. И, казалось, кроме как рюшек и побрякушек, у неё в голове не было ничего. Красивая, этакая фарфоровая статуэтка, — да, но внутренней наполненности — нет. Стукнешь по ней, и зазвенит пустотой.
— Скажите, Софи, вы играете в шахматы? — задав вопрос, прервал её болтовню, интересуясь из чистой скуки.
— Шахматы? — хлопнула ресницами.
Всё ясно, ответ был не нужен.
— Подобные игры для леди неприемлемы, Ваше Высочество, — торопливо и крайне деликатно добавила она, — но я с удовольствием с вами станцую.
Проводив Софи, мне пришлось повозиться с Кейтер де Ир. Она, напротив, имела каштановые волосы, а значит, в её крови явно был род хольванцев, как и в Тиане, только глаза карие, почти чёрные. Кейтер оказалась довольно сдержанна и в какой-то степени холодна, невозможно было сказать, о чём она думает. Даже когда Тиана злилась, это сразу отражалось на её лице, щёки сразу покрывал неровный румянец. Можно было легко угадать, о чём она думает и что чувствует, по одному взгляду. Оборвал себя на мысли о де Вир, злясь на себя всё сильнее. Почему я должен сравнивать её с другими девушками? Тем более что к отбору Тиана не относится. Все они были одинаковыми, отличались лишь размером холмиков под корсетом и ниже поясницы.
В замке стало как-то заметно оживлённее, хоть я вечером предпочёл остаться у себя. Даже через стены я, казалось, слышал женские голоса.
Утром прибыли ещё три девушки и несколько благородных господ, решившие разбавить скучные вечера в Миберт-Тиль. На открытие сезона мог приехать любой из родственников. А их было немало.
Следом подъехал королевский экипаж. Я из окна пронаблюдал, как брат выходит из кареты, щурясь на солнце, осматривается и подаёт руку своей жене. Вместе они неспешно зашагали к террасе, приветствуя гуляющих после завтрака девиц.
— Клеменс, принеси кофе, — попросил я слугу, самодовольно улыбаясь.
И такой же улыбкой встретил Вильема.
— Это ведь мне не мерещится, и ты таки воспользовался нашим с отцом советом? — с порога заявил брат.
— Не помню, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре, — прошел я к креслу.
— Вообще-то это я предложил отцу эту идею. Серьёзно, Шен, ты действительно решил выбрать себе избранницу, или это повод, как бы сказать, немного развлечься?
Я хмыкнул.
— Ты меня не удивил. Я всегда знал, что ты обо мне хорошего мнения, лучше, чем я есть на самом деле, — опустился в кресло.
Вильем засмеялся. С братом мы не виделись больше двух месяцев. Конечно, старший сын короля как обычно перетягивает на себя одеяло — всё-таки он старше меня на восемнадцать лет. И разные мы с ним не только по возрасту. Вильем – шатен с серыми глазами, копия прадеда — темноволосые в нашем роду редкость.
Пока Вильем располагался, Клеменс вошёл в кабинет с подносом.
— Как дела у отца? — спросил о главном.
— Выжидает, король имеет некоторые сомнения по поводу мирного соглашения. Если одна из сторон нарушит договор, то быть войне.
— Чего марканы добиваются?
— Оттяпать кусок пожирнее, получить хоть какую-то выгоду, — проводив Клеменса до двери, Вильем взял чашку с ароматным напитком.
— Говорят, у марканов внутри их племени не так всё гладко. Младший наследник, принявший присягу, не может поделить власть со старшим. Зигмер, кстати, поддерживает младшего, — я взял свою чашку, вдыхая горьковатый аромат.
— Да, я слышал об этом. Но давай отложим этот разговор, — брат поставил чашку и по-хозяйски потёр ладони, чуть хлопнув ими друг о друга. — Я вижу, Кейтер тоже тут, всё-таки положил глаз на неё?
Не сразу понял намёка, но тут же вспомнил: Кейтер приходится родственницей жене Вильема. Нужно запомнить этот факт и принять к сведению.
— Не знаю, что из этого выйдет, — я откинулся на спинку кресла и ответил размыто. — Возможно, пока только присмотрюсь, а дальше будет ясно.
О Тиане не скажу пока, кто она и зачем здесь. И что всё это вообще только из-за неё. Если она справится, тогда можно будет поставить в известность брата.
Вильем… Он никогда не проявлял зависти, тогда как другие родственники пытались нас стравить, цепляя Вильема за уязвимое – то, что у него нет магии, а во мне она есть. Я бы рад был поделиться с ним, если бы такое было возможно. Но Вильем совсем не расположен ни к каким зачаткам магии. Скорее, она причинит ему вред, чем пользу. Так твердил Ортук, когда я пытался заговорить с ним об этом. Алхимик и слушать не хотел, говоря, что это невозможно, Вильем не маг.
— Мой тебе совет: не затягивай. Чем дольше будешь приглядываться, тем больше станешь находить изъянов, — по-простецки заявил Вильем.
— И какая она… должна быть? — спросил из чистого любопытства. Как так получилось, что Леси стала его женой?
Брат заметно посерьезнел. Даже не думал, что этот простой вопрос его настолько озадачит. Даже складка появилась между бровей — со всей ответственностью решил к нему подойти.
— Она… должна быть достаточно глупой, чтобы не поняла, насколько ты пьян. И должна быть настолько неприметной, чтобы ты не терял свои волосы, переживая о том, что на неё кто-то позарится. В общем, она не должна быть слишком умна и не должна быть слишком глупа. Не должна быть слишком красива, но отталкивать от себя тоже не должна.
— Ты серьёзно? — Вильем в точности пересказал слова господина Ливенсора эр Дарси, который имел, между прочим, пятнадцать жён, а сейчас женат на шестнадцатой. Король запретил ему больше жениться, сказав, что не даст согласия на семнадцатый брак. Ливенсор был плохим примером супружеской жизни.
