Примерно с десяти часов вечера взрослые провожали очередной старый год. Был непременный салат «оливье», от которого мои родители упорно не желали отказываться, несмотря на то что в более продвинутых семьях «оливье» давно считался моветоном. Я много раз пыталась объяснить родителям, что пора бы уже перейти на японскую или, на худой конец, итальянскую кухню. Что давно уже никто не стоит два дня у плиты, чтобы накрыть стол, а еду заказывают из ресторана. Увы! Мама обижалась и начинала вздыхать по поводу моего переходного возраста, который делает меня такой нетерпимой, а папа заводил нудную речь о традициях, которые нужно беречь, потому что традиции — это память поколений.
Одной из немногочисленных «традиций» нашей семьи был салат «оливье» на новогоднем столе (по-моему, папе не стоило так беспокоиться об исчезновении именно этой традиции — должно пройти много десятилетий, если не столетий, чтобы мы забыли салат «оливье»). Второй по значимости шла традиция не сажать детей за «взрослый» стол.
Мы сидели в моей комнате и резались в стратежку. Мы — это я, Добрыня и его старшая двоюродная сестра Маринка. Вообще-то, резались мы с Добрыней, Маринка же, которая была нас старше на целых два года, старательно делала вид, что компьютерные игры — развлечение для мелюзги, взрослые девушки такой ерундой не увлекаются. Она лениво перелистывала свежий номер модного журнала и брезгливо морщилась всякий раз, когда мы с Добрыней начинали слишком громко спорить по поводу того, чей сейчас ход. Так мы сидели приблизительно до девяти вечера, когда открылась дверь, вошла моя мама и торжественно объявила, что «начинается самое интересное» — конкурсы. Маринкино лицо вмиг еще больше поскучнело, я тоже не сильно обрадовалась, так как перевес в игре на данный момент был определенно на моей стороне. А если сейчас мы все бросим, потом Добрыня просто откажется доигрывать (так уже бывало не раз — он не любил проигрывать).
— Мам, — начала было я, но меня тут же перебил мой противник:
— Тетя Галя, мы идем.
После чего демонстративно отодвинул стул, дабы показать, что для него игра окончена.
— Я сохраню игру. — Я постаралась, чтобы в моем голосе прозвучали угрожающие нотки.
— Это сколько угодно, — махнул рукой Добрыня. — Сохраняй на здоровье.
И опять ему удалось вывернуться. Сколько раз возникали похожие ситуации, и всегда, всегда получалось, что взрослые на его стороне. Причем я давно уже поняла, как он этого добивается. Рецепт был прост, как все гениальное: он всегда с ними соглашался, за что получал большие и малые бонусы, заодно решая свои текущие проблемы (как в данном случае, например). Всякий раз я злилась, давала себе слово научиться сдерживаться и в очередной раз срывалась.
Но сегодня я решила прикусить язык, не стала спорить с мамой и молча начала выключать компьютер, кипя от негодования. Вот всегда так, я почти выиграла, а теперь меня ждет сорокапятиминутное мучение, пока остальные будут петь, играть на скрипке, разгадывать загадки и метко кидать дартс. Маринка и Добрыня уже вышли, а я все еще сидела перед потухшим монитором, стараясь сдержать подступившие слезы. В комнату заглянул дядя Никита, Добрынин папа.
— Васька, ты что тут скучаешь? А ну, давай пошли, сейчас конкурсы начнутся.
Я сделала глубокий вдох и поплелась в гостиную. Там уже играла музыка, стало быть, первый конкурс успели провести без меня, и выиграла его, конечно же, Маринка — обладательница не слишком приятного, но зато очень громкого голоса. Сейчас она поставит свою любимую песню из репертуара Аллы Пугачевой и будет насиловать наши уши минут десять. Потому что, когда она допоет, обязательно встрянет кто-нибудь из взрослых, похвалит Маринкин голос и попросит спеть еще. Маринка повыпендривается для вида, но потом согласится, и от караоке ее придется чуть ли не метлой отгонять.
Вечер продолжался. Вот уже и Добрыня пропилил на своей скрипке нечто сложное, чуть ли не ноктюрн Паганини. Мама с восторгом смотрела на него и укоризненно на меня. Я сделала вид, что не замечаю ее взглядов. Да, я прекрасно понимаю, что на фоне таких высокоталантливых детей, как Добрыня и Маринка, я выгляжу так себе, но лично я себя вполне устраиваю.
Скрипка взвизгнула в последний раз, Добрыня устало и немного картинно опустил смычок. Минуту или около того все молчали, потом захлопали. Мама в последний раз бросила взгляд на меня, потом на пианино, потом опять на меня, убедилась, что ее посыл остался без ответа, и довольно уныло объявила «совершенно новый конкурс».
— Участвуют, — торжественно провозгласил папа, — Василиса, Марина и Добрыня! Участники конкурса, сделайте шаг вперед.
Маринка и Добрыня бодро шагнули. Маринка уже совершенно забыла о том, что надо прикидываться взрослой, и с упоением сжимала в руках выигранный приз — очень приличный лак для ногтей. Я бы тоже от такого не отказалась, но победила Маринка.
Тем временем мама закончила приготовления к конкурсу. На большой белой салфетке было аккуратно разложено несколько предметов: посередине лежала папина трубка, слева от нее два мандарина, левый нижний угол оккупировал радостно оскалившийся череп (а я-то недоумевала, зачем мама попросила у меня мой любимый брелок), еще там были четыре разноцветные соломинки для коктейля, будильник, конфета «Мишка косолапый» и маникюрные ножницы. Мы с удивлением смотрели на этот своеобразный натюрморт. Но мама живо прикрыла его второй салфеткой.
— А теперь, — продолжил папа голосом эстрадного конферансье, — внимание! Условия конкурса!!! В течение тридцати секунд вы смотрите на вещи, разложенные на салфетке, после чего уходите в соседнюю комнату, мы кое-что меняем, можем даже что-то убрать. Вы возвращаетесь, и… Тот, кто определит, что изменилось и чего не хватает, и станет победителем. Внимание!!! Раз, два… три!
Мама сдернула верхнюю салфетку, и мы уставились на разложенные вещички. Дядя Никита с секундомером в руке следил за временем.
— Пять, четыре, три, два один… Все!
Мама быстро накинула салфетку.
— Давайте-давайте, в ту комнату, живо, — погнал нас дядя Никита, хитро улыбаясь.
Мы неохотно вышли.
— Что за дурацкий конкурс? — возмутилась. Маринка.
Ясное дело, они с Добрыней любят конкурсы музыкальные. Например, угадать наигрываемую на пианино мелодию. В таких конкурсах я вылетаю уже на первом же туре, а они еще минут пятнадцать соревнуются друг с другом, к вящей радости родителей. Мы стояли у дверей и молча ждали. В соседней комнате родители тихо переговаривались, чем-то шуршали, несколько раз хохотнул дядя Никита. Добрыня попытался подсмотреть, но был замечен и прилюдно пристыжен своей собственной мамой. Наконец дверь распахнулась, на пороге возник сияющий дядя Никита и торжественно пригласил всех «участников» пройти к месту состязания. Я выскочила первой, мне заранее было понятно, что жизнь преподнесет мне очередное разочарование в виде привычного проигрыша. Так чем быстрее закончится «состязание», тем лучше.
— А теперь слушайте условия конкурса. — Мой папа поднял руку, чтобы привлечь наше внимание. — Ниночка, раздай им реквизит.
