закружилась голова и накатила дурнота. Небо кувыркнулось и настала темнота.
Потом смутно помню, что мы едем, нас мотает и моя голова покоится на чьих-то коленях. Помню, как меня снимали с машины и чуть не уронили. Помню, как кто-то приложил к животу аптечку и уколы погрузили меня в беспамятство.
Пришёл в себя в незнакомом помещении. Это явно не дом Нисона.
Больше похоже на лазарет. Я лежу на узкой койке, похожа на раскладушку, только высокую. В комнате тепло и помещение залито дневным светом. Моё тело укрыто одеялом, пошевелившись почувствовал боль в плече. Откинув одеяло, обнаружил плотную повязку, на белоснежном бинте выступила желтизна лекарства. Я в кальсонах, большего на мне ничего нет. Комната девственно чиста, ни вещей, ни мебели. Ну разве что считать за таковую медицинский столик. На нём разложены склянки и медицинский инструмент.
От осознания, что я в безопасности, меня тут же повело в сон и я не стал сопротивляться этой напасти.
Проснулся от неожиданного шума. Около меня стоит женщина и позвякивает инструментарием на столике:
— Здрасьте, — выдавил я.
Женщина обернулась, легко обозначила приветствие уголками рта и как будто несмышлёнышу проверила температуру ладошкой. Рука у неё прохладная. Ей на первый взгляд под пятьдесят, а может быть сто пятьдесят.
Видимо в моих глазах отразился большой вопрос, такой вопросище, потому что она наконец произнесла, — здравствуй, меня зовут Глори, я медик. У тебя огнестрельное ранение плеча, пришлось делать операцию и твоё состояние уже не вызывает беспокойства. Если будешь выполнять мои указания, то вскоре сможешь бегать. А сейчас я принесу поесть.
Ну вот, большая часть моих вопросов осталась при мне. Но то, что я не умираю и скоро буду бегать — это радует. Вот только странно слышать про операцию. За последние два года я не слышал о таком. Раненых или больных укладывают в лечебную капсулу. На худой случай в полевых условиях есть автоаптечки, которые позволяют протянуть до эвакуации, а потом опять-таки медбокс. А тут операция. Значить она вручную чистила мою рану и зашивала?
А вот это сюрприз, Глори вернулась не одна. С ней та малявка, которая таращилась на меня у машины. Именно её лицо я запомнил последним.
— Инарочка нам поможет.
Ага мелкую зовут Инара, ясненько.
Вдвоём они помогли мне сесть, подложив под спину валик. А потом Глори оставила меня и ушла, а малявка старательно, высунув от усердия язычок кормила меня с ложечки.
Это супчик, причём сваренный, а не полученный из синтезатора. Интересно, кто его автор?
Пока мы ели, то есть питался я, а Инара тарахтела без остановки. Но из фонтана её красноречия я понял, что больше жертв с наше стороны нет и вообще то всё удачно обошлось. Детали узнать не получилось. Зато я выяснил, что Глори — это её мама, и что ей 73 года, а девчушке аж 14, просто она молодо выглядит. Глори в самом деле медик, только она работает на корпорацию. И это меня очень, ну очень заинтересовало.
К вечеру меня посетил Нисон, он привёл моих друзей Мора и Даника. Последний с детской непосредственностью залез ко мне на кровать. А вот Мор стоял у входа, сжимая свою шапку. У него было такое выражение лица, что я живо вспомнил слова Нисона, что если он погибнет, Даник пропадёт.
Даник не пропал бы, его с удовольствием усыновили бы в другой семье. А вот Мор бы наверняка бы пропал. Внешне взрослый и крупный, он или бы угодил к людоловам и пахал в неволе, или бы его грохнули в пьяной драке колонисты. Не будешь же каждому объяснять, что крупный взрослый парень имеет развитие семилетнего ребёнка. И он, когда влезал в драку, всего лишь хотел как лучше, чтобы не ругались.
Нисон поведал мне то, что я пропустил по беспамятству. Мужики тогда решили не истерить и правильно сделали. Они загнали девчонок в сдвоенную кабину, а сами переночевали в кузове с двумя связанными бандитами. Там был подогрев, а утром общими силами, без спешки откопались и развернув машину поехали назад. Пикап Нисона выдернули без проблем и так торжественно вернулись в посёлок.
А вот основная часть нашей группы вернулась значительно позже. У них получилось не так складно. Оказывается, бандиты разделились. Главарь это тот, которому я почти отрезал башку. Он оказался хитроделанным, одну машину с основной бандой он отправил вперёд. А сам с тремя подельниками съехал с трассы, понимая, что начинающаяся метель заметёт следы от протекторов. Но тут ему попался я, бывает.
А вот первая машина столкнулась с высланным вперёд дозором из селения, что находилось в ста километрах от нас. Дозор из трёх человек на лёгком байке людоловы легко опрокинули, а тут наши сзади подоспели. Среди бандитов оказался человек сведущий в военном деле. Он использовал захваченный у дозора импульсник военного образца. Бандитам удалось сжечь переднюю нашу машину и уложить пятерых, пока их не упокоили обошедшие с фланга стрелки. Вот такие нерадостные итоги. Но главное, что возвратили всех похищенных.
Нисон намекнул, что вновь избранный мэр готовит для меня приятный сюрприз.
Я бы с удовольствием слушал и слушал, мне так приятно видеть сегодняшних посетителей, но вскоре сильно устал, и вошедшая Глори решительно всех выгнала.
Следующее пробуждение было не слишком приятное. Проснулся от неприятной процедуры. Глори начала делать перевязку. Вот интересно, рана выглядела, как будто ей неделя как минимум. На плече багровый шрамик круглой формы, на спине не знаю, но Глори говорит, что дырка сквозная и сзади не так страшно. Отсюда делаю вывод, что выходное отверстие на спине будет неэстетичным.
— Ничего, можно сделать пластику. Или, возможно, я договорюсь и тебя положат в медкапсулу.
Мой сердце как у испуганного зайчишки дало сбой. Капсула, откуда? Я бы много отдал, чтобы попасть в настоящую капсулу. Но пока рано говорить об этом, как бы не спугнуть.
Я всем своим поведением старался показать немолодой медичке, что я очень хороший, настоящая душка. Но женщина оказалась стервозного характера.
— Дим, скажи своему парню, что я выкину его вместе с вонючей шкурой на улицу. Мне надоело, что он вторую ночь спит у двери.
Оказалось, что верный Мор убежал от Нисона и отказывается бросить меня. Он довёл медика до бешенства. Это мне рассказала болтушка Инара.
— Мама так кричала, чтобы он уходил, а тот улыбается и молчит. Мне его стало так жалко, и я попросила маму пустить. Сегодня он спал у двери палаты.
