еще даже не вылетел…,- тихо бормотала я, опуская руки.
— Мне очень жаль, — опустив глаза, произнес мой собеседник.
— Вам жаль? Жаль чего? Вы ошибаетесь. Это просто какая- то ошибка, мне не нужна ваша жалость.
— Анна Рилмун, это он. При нем были документы, другие личные вещи, обручальное кольцо…,- продолжал говорить мой собеседник.
— Что? — не поняла я.
— Как единственный близкий человек в этом городе, вам следует придти позже к нам в участок и забрать его вещи. Кольцо вы можете забрать, оно, похоже, должно было стать вашим …,- с этими словами он вытащил из нагрудного кармана белую коробочку и положил ее на мой рабочий стол.
— Но как? Как такое возможно? Я говорила с ним вчера вечером! Он говорил, что все хорошо…. Он говорил, что мы с ним скоро увидимся! Вы понимаете — увидимся! — убито говорила я, опускаясь на офисный диван.
— Так всегда бывает. Они всегда уходят внезапно, — сочувственно проговорил он.
Я посмотрела внимательно ему в лицо. Как он может такое говорить? «Они»? Кто они? Как он не понимает, что Он умер! Умер смысл моей жизни! Как он вообще может? Просто пришел и посочувствовал? Да кому вообще нужно его сочувствие?!
— Я, пожалуй, пойду. Я приду к вам позже, — сказал он и вышел из кабинета.
Придет позже? Зачем? Разве имеет какое-то значение его визит? Кого они хотят ловить? Преступников? Убийц? Какая теперь разница? Даже их смерть теперь не вернет его! Как они этого не понимают?! По моей щеке пробежала обжигающая кожу слеза. За ней вторая.
— Поплачь, поплачь, — услышала я сквозь туман чей-то голос, — потом и легче станет.
Я попыталась посмотреть на того, кто это сказал. Слезы затмили весь мир вокруг. Слезы…. Да зачем они вообще существуют? «Даже если я выплачу все слезы мира, разве от этого станет легче?», — хотелось крикнуть мне, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип.
— Ну-ну, все будет хорошо, — продолжал кто-то говорить, обняв меня при этом за плечи, — мы ведь это переживем, так?
Переживем?! Мне показалось это смешным. Как можно пережить такое?! У меня вырвался легкий смешок, который перерос потом в беспрерывный смех.
— У нее истерика, принесите кто-нибудь немедленно воды, — командовал в то время тот же голос у меня над ухом.
Значит, здесь еще кто-то? О, да, разве можно пропустить такой спектакль?! У зама истерика!
Мои смех становился все сильнее, и мне становилось сложно дышать.
— Да быстрее уже! — кричал кто-то рядом.
Зачем? Куда торопиться? У меня теперь все жизнь впереди…. Одинокая и бессмысленная.
Мне поднесли ко рту стакан с водой. Нет, не вода. Сок? Для чего? Я резко отвернулась и жидкость из стакана выплеснулась на мой костюм. Конец костюму, — мысленно усмехнулась я.
«А что теперь? Мы будем жить»- звучал его голос в моей голове. «Мы будем жить»….
— Для чего ты его пустила?! Мы могли бы сказать это как-то мягче! — кричал уже другой голос.
— Она вела себя с утра так странно! Я думала, что она уже в курсе! — оправдывался голос над ухом. Лия…. Это она. Зачем они так суетятся? Хуже уже не будет! Или от этого можно умереть? Почему бы и нет? Разве это теперь плохой вариант? Что меня здесь держит?!
— Отпустите меня! — справилась я, наконец, со смехом, — уйдите все! — кричала я, вытирая слезы с глаз.
Я осмотрела свой кабинет: половина всех сотрудников были здесь и выжидающе смотрели на меня. Чего они от меня еще ждут? Истерики? Повтора не будет. Я отвернулась от них и наткнулась взглядом на окно. Я подошла ближе. Девятнадцатый этаж. Возможность смерти почти стопроцентная. Я ухмыльнулась и потянулась к защелке.
«Я не останусь здесь надолго», — была последняя моя мысль.
Глава 9
«А я тебе нужен?»- говорил он мне, глядя прямо в глаза с такой теплотой, что хотелось плакать от счастья…«…нужен?»….
— Очень! — крикнула я ему, но он внезапно исчез. Он исчез, а взамен оставил лишь темноту и пустоту, обжигающую душу.
— …она очнулась или все еще спит? — сказал кто-то рядом.
— Она уже не спит, — уверенно ответили ей.
— Аня, солнышко, ты проснулась? — спросил первый голос.
Я открыла глаза и увидела сидящую на краю моей кровати Лию. Обычно излучающая энергию подруга выглядела жалко и истощенно. Ее большие испуганные глаза смотрелись страшно на ее побледневшей коже. На ней была ее любимая нежно-розовая блузка, которая годилась теперь разве только на выброс. Она была измята, а на груди отчетливо прорисовывалась пара неизвестного происхождения пятен. Она смотрела на меня с ожиданием и… со страхом.
Чего она боится? Или она просто боится… меня?
— Аня, все в порядке, это я, твоя подруга Лия, — говорила она так, словно я ее не знала, — как ты себя чувствуешь?
Чувствую? Какой глупый вопрос. Какая разница, как я себя чувствую? Мне это не важно.
— Почему она молчит? — воскликнула она с некой тенью истерики, — это нормально?
— У нее шок, — пыталась успокоить мою подругу женщина, стоящая рядом с кроватью.
Я внимательно посмотрела ей в лицо, но не могла ее узнать. Кто она и что делает…здесь?
Здесь? Правда, здесь она может делать что угодно. Это дом Лии. А это ее спальня. Я оглядела помещение: кровать, на которой я лежу, два шкафа у стены, туалетный столик, стул у кровати и …зеркало. Зеркало было завешено черным материалом. Для чего? Я посмотрела на Лию, а потом на завешанное зеркало.
— Она не помнит? — обратилась Лия вновь к той женщине.
— В ее состоянии бывают разные симптомы…,- уклончиво ответила она.
— Так она может не помнить?! — крикнула на нее Лия.
— Всякое бывает.
Этот разговор не дал ответ на мой вопрос: почему завешено зеркало? Все дело в моем виде или у Лии кто-то умер?
— Я не хочу, чтобы это опять повторилось! Я больше этого не выдержу! — в отчаянье крикнула Лия.
— Рано или поздно она вспомнит, — спокойно ответила ее собеседница.
Чего она может не выдержать? Почему никто не говорит ясно и понятно?
— Аня, милая, все хорошо, — старалась говорить спокойно Лия, но голос ее срывался.
— Деточка, что ты помнишь о…например, вчерашнем дне, скажи нам, пожалуйста, — обратилась ко мне женщина.
Кто она вообще такая? Почему они обращаются со мной как с пятилетней? И что такого необычного во вчерашнем дне?
— Аня, это Андреа, она медсестра. Ответь, пожалуйста, на ее вопрос, — собралась, наконец, Лия.
Вчера…. Вчера был обычный день, я сидела дома, занималась уборкой, потом смотрела какую-то дораму вечером. Кажется, «Для тебя во всем цвету»,
