увидел её на плантации, то уже не смог не думать о ней, — он замолчал, пытаясь перевести дух. Слова давались отцу с трудом. — Два го-да назад я признал тебя, Лили. По всем бумагам ты моя дочь. В качестве приданого я оставил тебе плантацию табака под Сент — Огастином.
— Папа, я прошу, побереги силы, — плакала я, видя, как он, превозмогая боль и усталость, пытается говорить. Он тяжело вздохнул. Глаза заблестели от слез в тусклых огоньках свечи на прикроватном столике.
— Мне уже не силы беречь надо, милая, а успеть, всё сказать тебе, —
шептал отец, не сводя с меня глаз. — Все бумаги в моём столе, перевязанные красной лентой. Завещание старое. По нему мой сын получит всё, но не твоё приданое. Я предвидел это и отправил оригиналы бумаг твоему жениху в Лондон.
Жених? Отец точно не бредит? Я узнала о женихе в самый ужасный момент в моей жизни, когда прощалась с отцом.
Мой таинственный жених в Лондоне и у него все бумаги, подтверждающие мою свободу и происхождение. Я обручена?! Но когда отец успел сговориться о моём браке? И кто он, человек, осмелившийся дать своё имя мулатке. Я дочь белого господина и чёрной женщины, и он принял условия брачного контракта, составленного моим отцом. То, что брачный контракт существует, сомнений не было. Отца знали как человека дально-видного и в чём-то циничного. Особенно всего, что касалось семьи. Кому, как не ему, знать о мужском непостоянстве. Многие женятся только ради приданого невесты. Папа так же поступил с леди Джейн. И теперь, когда у него появились дочери, он надеялся защитить своих птичек от охотников за приданым.
— Кто он? — затаив дыхание, спросила я.
— Достойный человек, Лили. С ним ты будешь в безопасности, девочка моя, — папа заплакал. — Жаль, что тебя я не смогу подвести к алтарю. Я
хотел выдать своих птичек за мужчин, которые будут любить вас. Брак
Изабель меня отвратил от этой мысли. Сердце отца не слепо, Лили, — он вздохнул, сглотнув слюну в пересохшем горле. — Пять месяцев назад я напомнил своему хорошему знакомому о долге. С предложением простить его, отправил брачный контракт, все бумаги и твой миниатюрный портрет.
Месяц назад пришёл ответ. Он согласен, — отец замолчал, хватая воздух ртом, простонал.
Боль исказила лицо Эдмунда Дартингтона. Я схватилась за кружку и поднесла к его губам. Папа сделал лишь один глоток. Это всё на что у него хватило сил.
— Бу. ма. гиии… Вооозммиии…. — последние слова отца, вылетели из его уст вместе с последним выдохом.
Он умер, а я истошно закричала, понимая, что потеряла самого близкого мне человека. Моего папу. Упав ему на бездыханную грудь, я ревела, умоляя не покидать меня. Но в моём рассудке уже смутно летала мысль, что те бумаги в кабинете отца, его последний бесценный дар мне, который я должна забрать иначе потеряю и свободу. Леди Джейн отомстит мне за все свои бессонные ночи и унижение со стороны неверного мужа. Будь я такая же стерва, как мачеха, то уже бежала в кабинет. Но я не могла отойти от ещё не остывшего тела отца. Я обнимала его, словно мои объятья и слёзы способны воскресить папу. Стоило ему только уйти в мир иной, как всю мою сущность заполнила невыносимая боль. Она чёрной кошкой царапалась внутри меня, разрывая моё сердце на маленькие кусочки.
Во второй раз в жизни я осталась сиротой. И в этот раз защиты мне ждать неоткуда. Мой таинственный жених, имя которого я так и не узнала в роковую для меня ночь, вряд ли успеет примчаться раньше, чем мачеха насладится своей мелочной местью.
ГЛАВА 8. Месть
Когда не стало отца, всё изменилось в одночасье. Затихший в ожидании дом резко оживился. Леди Джейн прибежала на мой крик, не веря в своё везение, даже подошла ближе к почившему супругу и наклонилась. Прислушавшись к дыханию, улыбнулась. Тишина. Её лицо исказила довольная ухмылка. В глазах загорелась злоба, когда она посмотрела на меня.
— Пошла вон! — крикнула мачеха мне. — Вон!
В комнату ворвались Кристофер, Гарри, Изабель. Мой брат был изрядно пьян, что даже радостная новость не отрезвила его. Опираясь на плечо
Гарри, он воскликнул противным голосом:
— Аллилуйя! Наконец-то свершилось! Я богат!
Гарри тоже ухмыльнулся.
Единственным несчастным человеком в этом семействе была Изабель.
Она, закрыв рот руками, согнулась пополам. Я видела, как её плечики вздрагивали, каждый раз, когда она пыталась вздохнуть. Будь её муж более внимательным, то уже вывел бы жену из комнаты. Но любовник тёщи чуть не прыгал от радости!
В тот момент я не могла пристыдить их за неуважение к отцу. Я сама пребывала в шоке. Даже крики мачехи не вывели меня из этого состояния.
Меня и Изабель из комнаты выпроводила мисс Луиза. Я не помню, как она появилась. Её голос звучал откуда-то из темноты. Она чуть прикоснулась ко мне и подтолкнула к выходу, по пути взяв Изабель за руку, потащила за нами.
Я пришла в себя уже в коридоре. Мы, обнявшись с сестрой, плакали.
— Что теперь будет? Как мы будем без, папы, — всхлипывала Изабель. — Я приготовила ему подарок на день рождение. Новую трубку.
Слова сестры напомнили мне про последний дар нашего отца мне. Бумаги о моём освобождении и подтверждении его отцовства. Их нужно бы-ло забрать, но леди Джейн и её сынок невылазно сидели в кабинете. И, скорее всего, приказали запереть двери на ключ. Я не смогла и близко подойти к кабинету, а Изабель это под силу.
— Изабель, сестрица, помоги мне, пожалуйста, — взмолилась я, утирая её и свои слёзы платком. — Папа оставил мне бумаги, где указывается, что я свободна и его дочь. А ещё бумаги о моём приданом. Они в его кабинете, в ящике письменного стола, перевязанные красной лентой. Принеси мне их, умоляю тебя.
— Так возьми их сама, — не понимая, почему я прошу её об этом, сказала Изабель.
— Не могу. Ключ у Тары и твоей матери. Тара не откроет мне, а леди
Джейн и подавно. Но тебе рабыня не откажет, — объясняла я, почему прошу о помощи.
Долго уговаривать сестру не пришлось. Пока мачеха с сыном и любовником не могла насладиться своим преступным счастьем, Изабель забрала ключ у Тары.
Я ждала её у дверей. Рабыня не спускала с меня глаз, ведь хозяйка яс-но дала понять, что ублюдку Эдмунда нечего делать в кабинете и других хозяйских комната.
Моя сестра вышла из кабинета
