врача. Она меланхолично жевала хрустящие чипсы из большого пакета и страдала вслух:
– Ничего нельзя. Алкоголь нельзя, после шести есть нельзя, торт нельзя. Даже вон чипсы нельзя. А я хочу! У меня, между прочим, душа болит, внутри все от тоски стонет!
Нинэль закинула в рот щедрую пригоршню чипсов и со вздохом развалилась на кожаном сиденье:
– Полетим сейчас к морю, может, там отпустит. Щавельский говорит, на мне сглаз или порча, конкуренты и завистники кругом. Так и сыплются беды, я уже устала осторожничать. Скоро ты там, Женька, найдешь врагов моих? Подальше улетим из этого змеиного гнезда. На вилле поживем полгодика, хоть и скучно мне отдыхать, хочу работать! Что бы там звезды и карты ни советовали, прямо изнутри все кипит – горы бы сейчас свернула!
Женщина с тоской засмотрелась в окно:
– Сейчас бы прогуляться по улицам, мороженого поесть в парке Горького. В Москву первый раз приехала на поезде и сразу на вокзале три порции эскимо купила, у нас в селе такого не продавалось. На себе тушу свиньи приперла, выменяла на комнату в рабочей общаге у коменданта. Несколько лет там прожила, даже приватизировала потом эту комнату. Жилье первое было крошечным, диванчик, тазик на табуретке и шкафчик. Гостей привести стыдно, зато женихи у меня были все из богатых, сын дипломата, сын депутата. Разрешала им себя только до остановки проводить, чтобы не видели, как я живу. А я Володьку выбрала, такого же мальчишку деревенского, который за своей мечтой в столицу прибыл.
Каждый вечер с Володькой в парке гуляла.
Он мне эскимо покупал, мы же все до копейки в бизнес первые пять лет вкладывали. У меня единственное платье было, сарафан белый в розовый цветочек. Володька каждый день комплимент этому платью делал, как оно мне идет, и мороженым угощал на сэкономленные деньги, на трамвае зайцем катался ради моего эскимо.
Сейчас у меня мужей куча, платьев полный шкаф и мороженого полный холодильник. А удовольствия того нет…
Всю оставшуюся дорогу в аэропорт Нинэль молчала, а я старалась не беспокоить ее взрывную натуру, после бури наступило ностальгическое затишье.
На пункте досмотра аэропорта нас задержали надолго, так как хмурый сотрудник долго рассматривал на экране содержимое сумки-холодильника, а потом категорично заявил:
– Такое нельзя, нужны документы специальные на ввоз продуктов.
Моя клиентка была возмущена до крайности:
– Какие еще документы, это пельмени и колбаса! Паспорт им заграничный оформить или визу шенгенскую?
– Откуда я знаю, что в ваших пельменях? – упорствовал таможенник. – Напихают всякой гадости. Не пущу!
– Какая гадость, да там парное мясо! Все по классическому рецепту, говядина и свинина напополам, лук, соль, перец. – Женщина вытащила из сумки один пельмень, разломала его пополам и сунула под нос упрямому работнику таможни. Но тот лишь скривил губы в недовольстве.
Нинэль Федоровна вздохнула, изобразила милую улыбку и интимно заговорила с мужчиной вполголоса, тот хмурился, крутил головой, с сомнением поднимал брови, но в конце сдержанно кивнул головой. Быкова вручила ему скромным жестом по пакету каждого вида наших запасов.
Через час ожидания сотрудник появился с сытым выражением лица, вытирая лоснящиеся губы:
– Проходите, экспертиза проведена. А со скидочкой можно у вас еще купить? Там коллеги чуть не подрались из-за краковской.
Колбасная королева расцвела от такого вопроса, она вытащила из сумки и вручила сотруднику пачку буклетов, визиток службы доставки, скидочную карту постоянного клиента. Слух о краковской, видимо, разнесся по всему аэропорту, так что все сотрудники, которые встречались на пути, с умильными глазами ждали, когда Быкова нырнет в свою сумку и выдаст им заветную карточку с логотипом в виде колбасного кренделя.
В частном самолете женщина уединилась в отдельном отсеке, куда был призван и Щавельский с картами и прочими приспособлениями для предсказания будущего. Я же расположилась в удобном кресле с блокнотом в руках, мне нужно было составить план поиска злоумышленников, так как перспектива пережидать черную полосу в жизни Нинэль Быковой полгода на вилле в Таиланде меня не вдохновляла. После переписи всех отвергнутых поклонников, возможных конкурентов и злобствующих королев я с грустью перелистывала третью страницу блокнота, ведь это только люди, откровенно показывающие свой негатив к Быковой, а сколько людей в близком окружении, которые не показывают свою двойственную натуру. А недоброжелатели все как на подбор люди влиятельные и с большими финансовыми возможностями, которым ничего не стоит подкупить как охрану дома, так и фирму – производителя кодовых замков, да можно просто нанять хакера и взломать базу данных с кодами. От печальной перспективы разобраться с толпой потенциальных преступников я задремала и проснулась уже от толчка колес шасси о взлетную полосу.
Глава 3
В аэропорту мы быстро прошли контроль и опрометью бросились спасаться от тяжелой влажной жары в салоне автомобиля с кондиционером. Пока миниатюрный местный житель утрамбовывал наш багаж в задний отсек, Нинэль завела разговор с меланхоличным водителем, пытаясь на пальцах объяснить ему, как делаются котлеты:
– Крутишь через мясорубку, meat. Как ему сказать мясорубка? У них есть мясорубки? Есть у вас такие, чик-чик, и фарш? – Быкова показала водителю круговое движение рукой, словно перекручивала мясо на старой домашней мясорубке.
Она злилась и тут же фыркала от смеха, то и дело тыкая меня в бок:
– Когда виллу покупала, и не думала, чем тут питаться. Первый раз прилетела в Таиланд, я больше люблю на Алтае в сибирских озерах плескаться, но Щавельский сделал запрос во вселенную, по кармадиагностике мне положено подальше от России жить. Эх, буду терпеть, хоть и не нравится, но ради души спокойной постараюсь. Хотя я бы сейчас на речку на шашлычки поехала, а еще лучше на ферму. Там летом благодать, намаешься на работе в жаре весь день, накрутишься, потом холодной водой или в бане, или на речке ополоснешься, и такая телу радость. Вечером на чердаке лежишь и слушаешь, как сверчки переговариваются. Есть у них тут сверчки? Представляешь, они котлет не едят. Может, они и шашлыки не жарят. Кузнечиков едят, мне Дуська, вернее Дианка, рассказывала. По нему видно, что кузнечиками питается, вон какой худенький и сам на кузнечика похож.
Мужчина, мистер! Мясо, свинка, хрю-хрю кушаешь?
Таец в ответ улыбался и
