бледному, расстроенному лицу. Я ворочалась всю ночь, но заснуть толком так и не смогла. Думала то о Томе, то о ласках Министра. Когда все же удавалось задремать, мысли закручивались в довольно пугающие сюжеты, и вскоре я просыпалась в холодном поту. Ни чтение, ни картинки в неприличной книжке не смогли успокоить или отвлечь.
- Что с тобой, Майра? Выглядишь неважно. Заболела?
Помотала головой и все выложила за минуту, хотя не собиралась. Тетя Вэл присела рядом, отхлебнула остывший травяной настой из моей кружки, прочистила горло.
- Не подумай, что оправдываю Тома… Мужчины и женщины устроены по-разному. И физически, и в плане переживаний. Ничего сложного в том, чтобы чередовать партнеров, действительно нет. А Тому просто не понятно, что тебе думать об этом неприятно и тяжело. И ты полностью права, не стоит начинать, не убедившись, что Министру безразлично. С Томом поговорю, больше не полезет к тебе.
Выслушала с недоумением. Разве дело в том, о чем тетя говорит? Мы же с Томом сначала друзья, а потом все остальное. А друг – это тот, кто понимает все-все. Как он может не чувствовать, что мне безумно трудно справляться с происходящим? Каждый день, каждую минуту. И не до романтики сейчас, не до наслаждения нашими отношениями. Ведь у нас с ним не будет так же, как с Министром? У нас все иначе. Должно быть иначе! Но поведение Тома говорит о другом.
- Ты не понимаешь, - я готова расплакаться. – Даже если Министр скажет, что ему безразлично, все может поменяться на следующий же день. Он делает, что хочет и когда хочет. И пострадать от его прихотей могу не только я. Тому нужно держаться как можно дальше от меня сейчас. И мне так будет легче.
- Ну, Майра, не расстраивайся так, - тетя погладила по голове, словно маленького ребенка. – Все наладится. Если ты уверена, что все сделала правильно, о чем тогда переживать?
- Ты права. Не хочу тратить на грусть выходные с тобой.
К сожалению, выходные быстро закончились. В воскресенье вечером собралась идти обратно в замок. Настроение ужасное, ноги не несут, предчувствие дурное. Но вернуться надо. Все равно найдут и притащат. Так муторно на душе было, что забыла сменную одежду. Когда сунулась обратно в дом, застала «разговор» тети с Томом. Она гоняла его по кухне, зажав в руке тот самый металлический ковшик. Том бегал вокруг стола, прикрыв голову руками. На плечах уже проступили явные будущие синяки.
- Ты что удумал, подлец?! Я тебя в дом пускаю, кормлю-пою, чтобы что? Чтобы ты Майре под юбку лез, когда ей совсем не до этого?! Не можешь держать руки при себе, дома сиди, окаянный!
Досматривать не стала – без сменки обойдусь. И так понятно, что отметелит друга тетя Вэл по полной. Так ему и надо! Почему-то не жалко совсем. Может, зря считаю его единственным кандидатом на долго и счастливо, в болезни и здравии? В квартале полно молодых мужчин, и все они хотят одного и того же – еды на столе и ласки в постели. Почему думала, что Том другой и относится ко мне иначе? Подойдя к замковой стене, решила выкинуть лишнее из головы. С Томом я всегда разберусь, главное – с Министром не сплоховать.
При мысли о главной гончей низ живота сладко потянуло. Все выходные гнала от себя воспоминания о нашей последней встрече. Тетке не сказала, а совет мне бы не помешал… Так и не знаю, что это было. Хорошо или не очень? И что теперь ждать от Министра? Но, похоже, сама я уже вовсе не против нового свидания. Это и гадко, и странно, и смешно одновременно. Едва вошла в комнату, тут же прибежала Корделия. Бледная и запыхавшаяся.
- Наконец-то! – выпалила, задыхаясь. – Думала уже, навстречу посылать. Бросай все и за мной. Министр в очень плохом настроении.
Последнее она сказала чуть слышным шепотом и выскочила за дверь. А я поспешила сделать, что приказано. Бросила сумку на кровать и побежала за Корделией. Страх медленно разрастался во мне, пальцы начали неметь. И дело вовсе не в вечном холоде этих бесконечных коридоров. Корделия привела в купальни, велела раздеться и быстро помыться. Сама унеслась куда-то без дальнейших пояснений. Вымылась я, кажется, за пару минут, не отвлекаясь ни на что. Вернувшись, Корделия осмотрела внимательно с головы до ног. Потом вручила простыню и сказала закутаться. Сама собрала мои волосы в высокий аккуратный пучок.
- Пойдем, - кивнула на двери.
- А одежда? – удивилась я.
Она в ответ только окинула неприязненным взглядом. Поняла, что снова веду себя неправильно. Молча последовала за женщиной. Корделия привела не в те покои, где мы до этого встречались с Министром. Где-то недалеко, если я правильно сориентировалась, но немного в другую сторону. Издалека услышала голос главной гончей – веселый и чуть пьяный. Он там явно не один - женский смех, какая-то возня, стоны и вздохи. У дверей я, испугавшись, затормозила, но Корделия просто втолкнула внутрь и заперла за мной.
- О, Майра! А вот, наконец, и ты, моя сладкая девочка!
Не знаю, чего в голосе Министра больше – патоки или пафоса. И с каких пор я стала сладкой девочкой? Он полуголый лежит на кровати, а рядом сразу две девицы. Гладят его, целуют, облизывают. Я явно сильно опоздала на этот праздник. На диване столь же раздетый сидит еще один мужчина. Огромный, довольно улыбающийся и разглядывающий меня масляным взглядом. Кажется, слышала о нем – темнокожий гигант из далеких имперских колоний среди гончих только один. И предан, по слухам, Министру до смерти. А что вообще происходит?
Главная гончая будто мысли мои прочитал. Приподнялся на локтях, посмотрел зло и велел избавиться от простыни. Я опасливо обвела взглядом всех присутствующих.
- Ну! – прикрикнул.
Пришлось подчиниться. Мурашки тут же поползли по коже – от прохлады в комнате и безумия происходящего. Зачем здесь еще люди? Рядом с Министром сразу две женщины – зачем было меня звать?
- Знакомься, - снова недобро зыркнул. – Это Лисса, Ирма и Краг.
Никто из перечисленных даже бровью не повел в мою сторону – продолжили заниматься, чем занимались.
- А это Майра. Очень горячая и ненасытная. Да, моя радость?
Что он несет? Слишком много выпил? Даже на издевку не похоже, он абсолютно серьезен.
- Красивая, - пробасил мужчина с дивана.
- Займись ею.
