Книга Взлом с проникновением - Энни Дайвер

— Ага, — киваю. Надо спасать положение, поэтому скольжу вверх по его груди и сжимаю пальцы в замок на его шее, — недавно один сумасшедший вломился ко мне в квартиру и с тех пор не выходит из головы.

Макаров облегченно выдыхает и прижимается своим лбом к моему. Губы осторожно прикасаются к моим, и меня топит нежностью, от которой сердце стучит в разы быстрее.

— Поехали ко мне? — предлагает Лёша между поцелуями. — А завтра на дачу, я теперь в списке приглашенных.

* * *

Обычно, когда девушка оказывается в квартире парня, то первым делом ей устраивают небольшую экскурсию. В моем случае экскурсия была до спальни, и то провела я ее на руках — Лёша больше ждать не собирался. Я тоже, поэтому позволяю еще в прихожей поднять платье до талии, и обхватываю его торс ногами, стоит ладоням сжать ягодицы.

Не могу перестать его целовать — слишком желанные прикосновения выбивают из меня весь рассудок. Хочется больше никогда не вылезать из его рук, потому что в них хорошо и надежно, а еще жарко — под его пальцами кожа плавится от желания. Простыми ласками мы мгновенно доводим друг друга до почти бесконтрольного состояния, оставляем голые эмоции. Лёша торопливо снимает майку, расстегивает молнию на джинсах и долго смотрит на меня, гипнотизируя, пока я рассматриваю его красивое тело, не зная, как остановиться.

— Разденешься для меня? — тихо спрашивает, будто не уверен, что соглашусь. Тушуюсь, но всего мгновение, кусаю губы и отрывисто киваю. Меня никто раньше о подобном не просил. Странно, да, но обычно избавление от одежды не входило в прелюдию, но с Макаровым все по-другому, и я, кажется, начинаю привыкать к этому.

Дрожащими пальцами расстегиваю молнию на платье, млея от восхищенного взгляда напротив, плавно спускаю бретельки и, зажмурившись, позволяю наряду скользнуть к ногам, когда слышу напряженный вдох. Леша медленно обводит мое тело взглядом, как будто до этого никогда не видел, и улыбается широко, так, что я не могу сдержать встречной улыбки.

— Как с картинки, Ник, — выдыхает, а я вижу, что нравлюсь ему чертовски сильно. И это выдают не только боксеры, но и то, как он осторожничает, растягивает удовольствие и намеренно медлит. Целует мое плечо, шею, ведет языком по мочке и прикусывает, вырывая из моей груди стон. Задыхаюсь от искрящих эмоций, иду по краю, все еще сохраняя толику здравомыслия, которое с треском разлетается, когда щелкает застежка бюстгальтера.

Я первой тянусь к Лёшиным губам и почти повисаю на нем, желая стать еще ближе, потому что больше ждать невозможно. Отдаю ровно столько же ласки, сколько получаю, хочется еще, но дальше некуда, мы уже растворяемся друг в друге, не перестаем целоваться, даже когда опускаемся на кровать. Макаров улыбается, устраивает меня под собой и отстраняется первым, обводя взглядом мое лицо.

Он что-то бессвязно хрипит и наклоняется к груди, вбирает в рот сосок и стискивает пальцами другой. Стоны вырываются из груди, я запускаю пальцы в темные волосы и прижимаю Лёшу к себе, позволяю ему бесцеремонно, жадно облизывать себя и тону от колючих эмоций.

Ладонь опускается ниже, оттягивает резинку белья почти до боли, но сейчас это скорее приятно, чем больно. Леша смотрит в мои глаза, пока нежно поглаживает лобок, усмехается, замечая, как кусаю губы, когда пальцы надавливают на клитор и неторопливо кружат. Желание тяготит, я переполнена им и хочу разрядки, но не могу отказаться от прелюдии, которой Макаров меня щедро одаривает. Я хочу его так сильно, что готова взять инициативу в свои руки, но вместо этого ерзаю и тихо постанываю, запрокидывая голову и вцепляясь в крепкие плечи.

— Лёша-а-а-а, — тяну, понимая, что еще немного, и секс мне может не понадобиться. Хотя такого, как Макаров, противопоказано выпускать из постели.

Возвращаюсь к поцелуям, и Лёша отвечает мне, глубоко, дико. С ним сразу — и в омут с головой, полумеры исключены, программа максимум. Потяну ли? Выгибаюсь навстречу, сокращая ничтожное расстояние между нами. Макаров прекращает сладкую пытку, целует быстро, но страстно, и оставляет мое возбуждение тлеть, хотя сейчас оно похоже на незатухающий пожар, избавляется от одежды и берет презерватив, снова с любованием избавляет меня от белья и опять нависает сверху.

Обхватываю его торс ногами, не позволяя больше отстраняться, и Макаров резко входит, выбивая из меня всю игривость и заполняя горячим желанием, которое теперь течет по артериям. Он осыпает мою шею поцелуями и быстро переходит на высокий темп, в котором я только и успеваю, что хвататься за его руки и легонько прихватывать губами его губы, перемежая выдохи со стонами. Все так нетерпеливо и одновременно чувственно — и я глупо радуюсь, сполна наслаждаясь нашей близостью. Лёша снова смотрит мне в глаза, и от одного его неотрывного взгляда я стремительно приближаюсь к оргазму. Он точно сумасшедший, но сейчас я счастлива, что нас свела судьба, потому что не хочу делиться им ни с кем, глажу его лицо, обхватываю шею и протискиваю руку между нашими телами, царапая живот и бок, поглаживая спину, чтобы опустить ее на его поясницу и не позволить отстраниться.

Макаров ускоряется, движется по нарастающей: глубоко, резко, быстро, а меня хватает лишь на стоны и слабые выкрики, сжимаю его ногами, и оргазм накрывает меня обрушивающейся волной, яркой и сумасшедшей. Затихаю и смакую безумные мгновения, в которые каждая клеточка насыщается удовольствием, замираю под ним и, отходя от опустошающих ощущений, почти пропускаю, когда финиширует Лёша, спохватываясь лишь в последний момент, когда он почти придавливает меня собой, но такая тяжесть мне слишком уж нравится, так что я готова потерпеть.

После душа мы еще долго лениво целуемся и вопреки просьбам Макарова я все же ставлю будильник, грустно отмечая, что количество часов на сон можно пересчитать по пальцам одной руки, и добровольно сдаюсь в объятия, хотя и ворчу на попытку Лёши закинуть на меня тяжеленную ногу. Он только смеется, говоря, что ночью обязательно претворит план в жизнь, целует меня в шею, и мы проваливаемся в сон.

Утро наступает слишком быстро, я неохотно морщусь, выбираясь из-под Макарова. Он все-таки разложил на мне свои конечности, но от этого становится смешно.

— Доброе утро, — мычит мне в лопатку. — Может, опоздаем?

— Нет, надо вставать и собираться, иначе Алинка повиснет на телефоне и достанет нас обоих, — усмехаюсь. Подруга отчаянно требовала моего присутствия на втором дне свадьбы, так что даже опоздание мне