обернулась.
— Это я сказал, — спокойно ответил Макс, неторопливо спускаясь по ступенькам, щелкая костяшками пальцев, разминая руки.
Мгновение Тимур оценивал соперника, скользя взглядом по его крепкой фигуре, играющим мышцам. Осклабился.
— А ты еще кто? Ее ревнивый парень? — Макс только усмехнулся, — нет? Чего тогда впрягаешься? Братан, девчонка по своей воле со мной пошла, так что… все по-честному, а ты в пролете. Считай, сегодня мне повезло больше.
— И вовсе не по своей… — возмутилась я.
Нарвалась на ледяной, искоса, полный презрения взгляд Макса.
— Заткнись.
Прошел мимо, приблизившись к Тимуру почти вплотную. Надо отдать должное, тот не спасовал. Так они стояли какое-то время, пристально изучая друг друга, не двигаясь с места, не говоря ни слова. Примерно одного роста и возраста, оба были крепко сбитые, с развитой мускулатурой, однако фигура Тимура смотрелась массивнее, тяжелее. Мне стало очень тревожно — за себя, но почему-то еще больше — за Макса, хотя уже знала: Ярцев умеет драться.
— Верни ей вещи, — наконец, лениво процедил мой защитник, — так и быть, тогда я разрешу тебе уехать.
— Разрешишь? — с притворным дружелюбием повторил Тимур, — а если я не соглашусь? Тогда что сделаешь? Дай угадаю… устроишь истерику?..
— Не угадал.
Эти слова послужили спусковым крючком. Я вскрикнула. Первый удар Тимур пропустил, слишком неожиданно, с близкого расстояния Макс пробил. Он так и не успел принять защитную стойку, не успел даже вскинуть руки, чтобы вовремя блокировать атаку. Кулак пришелся точно в переносицу, и парень охнул, завертелся волчком, взвыл от боли, посылая противнику сдавленные проклятия. На шелковую рубашку брызнула кровь.
— В сторону отойди! Живее! — только и успел бросить мне Макс, а Тимур, оправившись от первого шока, уже кинулся на него, рыча от ярости, врезаясь головой в живот.
Я не отреагировала, потому что нырнула в машину, спеша забрать свою сумку, подцепила пальцами тонкий ремешок, но выпрямиться до конца не успела, как не успела закрыть дверь: меня сшибло с ног их сцепившимися телами. Дверца снова распахнулась, она и приняла весь удар на себя, но я, оказавшись по другую сторону и по инерции отлетев вперед, больно приложилась головой о боковое зеркало, сворачивая его на сторону. И сразу отодвинулась подальше, сжимая сумочку в руках, совершенно дикими испуганными глазами глядя на то, что происходит рядом. Что там фильмы… в настоящих драках никаким благородством даже не пахнет, здесь только кровь, и ужас, и хаос… Не в силах оторвать от них глаз, пятилась и пятилась, желая одного: бежать со всех ног, бежать подальше отсюда, но разве я могла оставить Макса?
Под самым фонарем, когда прислонилась к бетонному столбу спиной, силы оставили меня, и я беспомощно сползла по нему, скользя, оседая прямо в снег, до сих пор не чувствуя холода. Лоб, которым ударилась, саднило, завтра точно вырастет шишка, я коснулась пальцами: уже сейчас ушибленное место припухло, наливаясь пульсирующей болью… Этого только не хватало. Мне стало жаль себя, а еще — обидно и страшно…
Под звуки мощных ударов и отрывистых мужских возгласов сквозь сцепленные зубы я прикрыла лицо руками, сжимаясь в комочек, мечтая испариться, да хоть травой прорасти сквозь землю. Кулаками ребята уже махали без разбору, не жалея друг друга, и было непонятно, кто на кого наседает, кто кого теснит, кто у кого выигрывает… Нервы сдали. Несколько всхлипов невольно сорвались с губ, прежде чем я успела их сдержать. Как все это закончить?
И вдруг что-то изменилось: парни устали или произошла другая непредвиденная заминка, но драка на мгновение прервалась, и я осмелилась взглянуть на них сквозь пальцы. Макс медленно выпрямлялся, тяжело дыша, упершись руками в колени, внимательно наблюдая за противником в ожидании нового нападения. Но Тимур, бревном откатившись в сторону у него из-под ног, в атаку уже не спешил. Посидел, потряс головой, вытирая рукавом разбитые губы. Потрогав языком внутреннюю сторону щеки, усмехнулся, сплюнул окровавленный сгусток на землю.
— Это дело так не закончится, — поднялся, покачиваясь, даже не взглянув на меня, сразу направился к водительскому сидению, — с тобой, — наставил на Макса указательный палец, обходя машину кругом, — мы еще встретимся, приятель.
— А чего тянуть? — в запале бросил Макс, — мы еще даже не расстались. Вот он я. Эй! Вернись, над твоей рожей еще можно поработать…
Явно нарываясь, сделал несколько шагов вперед, вдогонку, но тот уже успел сесть в машину. Макс с ноги захлопнул приоткрытую заднюю дверь, оставляя, как личный автограф, приличную вмятину, но все же нехотя остановился. Мы оба слушали, как с пол оборота завелся мощный двигатель. Фары сочными лучами прорезали темноту, и седан резко, с пронзительным визгом, стартанул. Макс развернулся, провожая его глазами, долго глядел вслед. О чем он думал?
Мы остались на заднем дворе одни. Звук двигателя еще только затихал вдали, а вокруг вдруг сделалось очень тихо, как бывает только зимой. Я прикусила губу, потому что между нами повисла почти могильная тишина. Ждала, когда Макс повернется. И вот, наконец, он это сделал.
Чем ближе он подходил, тем громче слышалось его дыхание: глубокое, раздраженное. А еще было в его лице что-то такое… звериное, необузданное, то, что невозможно не подчинить, ни одомашнить… Я вдруг испугалась, что он способен причинить вред мне, на глазах мгновенно, без усилий выступили крупные слезы, потекли. А может, это была запоздалая реакция организма на стресс.
— Дура… чего ревешь? Я победил.
Он стоял надо мной, посылая в пространство волны злости. Стесанная о кулак или о дверцу машины скула, глаза все еще горят пьяной яростью схватки. Я видела, как не терпится ему излить свой неутоленный гнев на меня. К сожалению, я не могла ему в том помешать.
— Знаешь, а ведь так всегда бывает с непослушными девочками. Всегда. Но ты, конечно, этого не знала…
Я продолжала тянуть носом. Простое действие, остановить слезы я была не в состоянии, а он будто не понимал.
— Не смей реветь, иначе оставлю тебя здесь! Не смей, я сказал… или…
Я подняла голову.
— Ну, что? Что ты сделаешь? Что? Опять унизишь? Может, ударишь? Расскажешь родителям? Что?? Что будет на этот раз?..
— Что бы я ни сделал, тебе не понравится, верно? Так какая тебе разница, что именно будет? Теперь вставай.
Но я продолжала сидеть, с трудом контролируя громкие частые всхлипы. Тогда он сам присел на корточки передо мной, я не успела отстраниться, — взял за подбородок, вздернул, заставляя задрать голову.
— Дай посмотрю. Не бойся, я только взгляну… Хватит дергаться… бесишь, — осторожно обхватил мое лицо, разглядывая ссадину, — выглядит скверно. Причем довольно
