потом зашла в кофейню на первом этаже нашей высотки, купив, помимо кофе для Дениса, еще и клубничный раф для себя. А, уже возле лифта, заметила на собственном подстаканнике надпись:
«Улыбнитесь и все будет хорошо!»
И я улыбнулась добродушной девушке бариста, махнувшей мне рукой из-за высокой стойки.
Поднимаясь на нужный этаж в пустом лифте, поняла, что до прихода Дениса его кофе, наверное, успеет остыть, но, чему быть, того не миновать. Остынет — схожу за новым.
В кабинете Лазарева и правда свет не горел, зато Зеленая в такую рань неожиданно обнаружилась на рабочем месте и, поскольку мое вчерашнее раздражение от работы по ее делам никуда не делось, я не могла оставить это без внимания.
— Неужели решила поработать, Крис? У тебя самой-то производства остались? Или все мне скинула? — осведомилась я, подходя к ее столу, где она, вопреки моему предположению, подпиливала обломившийся край длинного темно-фиолетового ногтя.
Коллега изобразила на лице искреннюю невинность:
— Я то тут причем, Ясень? Ты всю работу взвалила на меня, а сама весь день катаешься с Деспотом непойми где, да еще и зарплату за это получаешь! Михал Саныч просто заметил и устранил возникшую несправедливость.
— А то я не догадываюсь, кто его на это настропалил? — фыркнула я. — Ты в свои производства вообще заглядывала? Там черт ногу сломит, ошибка на ошибке и половины документов не достает.
Крис довольно рассмеялась, видимо, не собираясь обижаться на правду и развела руками.
— Это теперь твои производства, Ясень, вот ты в них и заглядывай, вместо того, чтобы в рабочее время заниматься делами, не имеющими к бюро отношения.
При этом, уперев изнутри язык в щеку, она показала, в чем, по ее мнению, выражаются эти самые дела.
— Не суди людей по себе, Зеленая, — отозвалась я, отворачиваясь и понимая, что спорить с идиоткой себе дороже. — И язык свой в одно место себе засунь, а то он у тебя, судя по всему, отдельно от мозга функционирует.
Пусть считает себя победительницей. Наверное, сохранить достоинство и значит не снисходить до ругани с людьми вроде нее. Потянула из трубочки раф, который только что казался настоящим гастрономическим изыском и не почувствовала вкуса.
А, поднеся ключи к замочной скважине двери своего кабинета удивилась тому, что он оказывается был открыт. Вошла и изумилась еще больше, увидев Лазарева.
Денис сидел на углу моего стола и лениво посматривал лежащие на моем столе папки с адвокатскими производствами, которые вчера перепали мне с барского плеча Зеленой.
Как всегда, одетый в идеальный, с иголочки, деловой костюм, с перекинутым через левый локоть, плащом, Лазарев не вязался с окружающей его обстановкой, словно его с журнальной обложки каким-то ветром занесло в мой кабинет и стоит мне пару раз моргнуть, он может раствориться в воздухе и исчезнуть.
— С каких пор эти производства снова ваши? — бесстрастно спросил он, отбросив одну из папок обратно на стол и взял следующую, открыл и без видимого интереса пролистал содержимое.
Я не планировала ябедничать, однако вопрос был задан прямо и не ответить я тоже не могла.
— Со вчерашнего дня, — пожала плечами я, не углубляясь в подробности того, как именно это произошло, но Лазарев, кажется, и без лишних объяснений это понял.
Он закрыл папку, положил ее сверху внушительной стопки таких же. Встал и подошел ближе ко мне, остановившись напротив. Пристальный взгляд его глаз, имевших в этот момент оттенок грозового неба, остановился на моем удивленном лице.
— Не нужно по ним работать, — негромко произнёс он, продолжая внимательно смотреть на меня.
— А что мне с ними делать?
Его ответ привел меня в смятение и растерянность. Если по ним не работать, то что с ними будет? Кто будет делать это за меня? И когда? Аромат Лазаревского парфюма успел окутать меня, сводя с ума и мешая соображать.
— Ничего не делайте, — Денис говорил серьезно, и ничего не указывало на его отношение к происходящему, кроме лукавых искорок веселья, неожиданно сверкнувших в его глазах. — Подготовьте мне лучше ходатайство о приобщении характеризующего материала по делу о грабеже, у нас суд в одиннадцать.
Я удержалась от того, чтобы от изумления не открыть рот и лишь несколько раз моргнула, выдавая собственную обескураженность.
— Но по делам ведь сроки и мы их пропустим. А адвокаты бюро несут солидарную ответственность…
Он усмехнулся:
— Вы мне не доверяете, Ева?
Вообще-то, доверять ему не входило в мои обязанности. Но почему-то интуиция подсказывала мне, что наши отношения все-таки вышли за рамки сугубо деловых и несмотря на все свои вчерашние сомнения, я тихо ответила:
— Доверяю.
Прекрасно понимала, что без понимания причин его поступков это доверие является слепым, глупым и неоправданным.
— Тогда просто делайте, то, что я говорю, — так же негромко произнес он и взял из моих рук свой стакан с кофе, при этом словно бы умышленно продлил момент соприкосновения наших пальцев несколько дольше, чем это было обусловлено необходимостью.
И ушел, оставив меня в еще более ошеломленной. Теперь сомнений в том, что у Лазарева имелся какой-то план у меня не осталось. Он был точно. Но разгадать его не получалось. Как и понять поведение Дениса. Он обозначил, что я на его стороне? Или просто умело манипулировал, чтобы я так думала?
И все же я предпочла его послушать и, отложив адвокатские производства S на край стола, на котором утром сидел Лазарев, просматривая их, занялась подготовкой ходатайства, пока Денис был занят в переговорной обсуждением договора с новым клиентом.
С его появлением в бюро действительно все ощутимо поменялось. Сотрудники будто раскололись на два противоборствующих лагеря и большинство из них ожидаемо поддерживали Сушкова, считая его постоянным партнером, в отличие от младшего Лазарева, который, не успев прийти, пытался установить новые порядки.
И я, как та, что случайно оказалась в «лагере» Дениса, не могла не понимать временность его пребывания в S Но ведь после возвращения Станислава Викторовича все будет как прежде, разве нет?
Интуиция почему-то подсказывала, что как прежде уже не будет.
Это подтвердили два сообщения, пришедшие от системы оповещения банка почти мгновенно. Оба о зачислении денег на счет. Одно — привычное, с зарплатой от S Другое — неожиданное, с суммой в два с половиной раза, превышающей первую. И в этот раз отправителем числился адвокатский кабинет Лазарева.
Подобное еще больше сбило меня с толку, и я хотела выяснить причину произошедшего, как только Денис выглянул из переговорной и произнёс:
— Ева Сергеевна, распечатайте договор, который я только прислал на вашу электронную почту.
Поскольку
