— Так что же, она досталась тебе девушкой? — выпалил пораженный Мартин.
— Скажу тебе так: если в день свадьбы моя новобрачная не была девушкой, то никого, кроме себя, винить в этом смысле не могу, если ты понимаешь, о чем речь, — подмигнул Билли.
— Ну ты и мастер излагать! — подивился Мартин. — Скажи мне другое: как ты узнал, что она единственная и что ты полюбил ее на всю жизнь?
Хлопнув друга по спине, Билли распорядился, чтобы им принесли еще пару кружек.
— Тут каждый сам решает свою проблему, Бэрк. Как бы ты ни любил женщину, ничего не выйдет, если ты не постараешься, чтобы полюбили тебя. Думаешь, Лилли не припомнила мне те дни, когда я ее в упор не видел? Пойми, женщина похожа на кусок новой кожи. Ее нужно ласкать и гладить, иначе она станет жесткой и грубой. Но если потянешь слишком сильно, кожа затрещит, порвется, и уж тут ее не зашьешь и не подштопаешь.
С двумя кружками пива и тарелкой воздушной кукурузы к ним подошла Пегги, одаривая друзей обольстительной улыбкой.
— Привет, Мартин! На-ка тебе горяченького к пиву, — игриво подмигнула она.
— Спасибо, Пегги. Сколько с меня?
— Извини, дорогуша, сегодня мне не удастся потревожить твой банковский счет. Вон та цыпочка, что сидит в углу, положила на вас глаз, мальчики. За все уже заплачено.
Оба, как по команде, обернулись к дальнему столику.
— Да, эта леди из другого анекдота… — пробормотал Билли. — Она и есть твоя подруга?
— Это мисс Адамс, риэлтор, — гордо заявил Мартин. — Догадываюсь, что она пришла сюда из-за меня.
— Она улыбается, ты улыбаешься, она смотрит на тебя, а ты на нее… — понимающе оценил ситуацию Билли. — Ладно, Бэрк, забирай пиво и дуй отсюда. Не годится заставлять леди ждать.
Мартин, возбужденный, как мальчишка, взял кружки и пошел к столику в углу, пытаясь не расплескать пиво.
— Подозреваю, что вы пришли ко мне, — заявил Мартин.
Мисс Адамс приветливо улыбалась, радуясь дружелюбной атмосфере, царившей в маленьком придорожном баре.
— Вы правы, я к вам. Присаживайтесь, — указала она на потертую кожаную банкетку.
— Приехали поговорить о пожаре? — брякнул Мартин.
Кэти-Линн окаменела, сразу забыв о том, что хотела пригласить этого человека на церемонию награждения.
— Я думала, вы сболтнули о пожаре со зла. Вы хотите сказать, что это правда? — с трудом выдавила она.
Мартин пристально смотрел ей в глаза.
— Ага. У нас связаны руки, но мы не собираемся сидеть и ждать, когда «Браун» погубит поселок.
— Вы лишитесь всего… Огонь не станет разбираться, где свое, а где чужое. Ваши дома сгорят дотла. Как вы будете жить?
— По-вашему, лучше любоваться тем, как сотня голов скота будет подыхать от теплового удара или ломать себе ребра, прыгая через забор в поисках глотка воды или охапки травы? — Представив себе эту картину, Кэти-Линн заерзала на стуле. — Впрочем, не лучше будет и когда поросят накроет половодьем.
Кэт со стуком поставила кружку, вскочила и выбежала на улицу. Жадно глотая холодный воздух, она пыталась справиться с приступом тошноты.
— Вам плохо? — спросил бросившийся следом Мартин.
— Отстаньте от меня! — крикнула Кэти-Линн, прыгнула в «линкольн», и колеса машины заскрежетали по гравию.
Это она так близко к сердцу приняла разговор о смерти? Такое у многих городских неженок бывает. Мартин вырос на ферме и привык к естественному круговороту «рождение — жизнь — смерть». Ему даже трудно было понять категорическое нежелание людей говорить о неизбежном.
Отец и мать Мартина умерли. Хоть были они уже очень пожилыми, сын болезненно переживал утрату, оплакивал их уход. Он часто вспоминал дорогих ему стариков, потому что любил родителей и берег память о них. Он знал с колыбели: только тот, кто способен тосковать о навсегда ушедших, сам будет достоин доброй памяти людей.
Может быть, Кэти-Линн так расстроилась из-за того, что недавно перенесла тяжелую потерю? Кого она оплакивает? Родителей? Любовника? Брата или сестру?
Мартин не раз пытался хоть что-нибудь выведать про ее семью. Бесполезно. Наверное, считает: тебе, мол, какое до меня дело? Конечно, женщина подобного типа никогда не доверится человеку его круга. Предпочтет, видимо, заплатить две сотни долларов какому-нибудь городскому шарлатану-психоаналитику за возможность поделиться своими бедами.
Да, разные они с мисс Адамс люди, так что стоит сказать самому себе: у тебя свои заботы, у нее — свои и оставь человека в покое. Ради долины Маккейба такая не откажется от визита в парикмахерскую или к зубному врачу. Кэти-Линн — честолюбивый, энергичный и удачливый риэлтор. У нее нет времени ни на возню с грязными, нищими фермерами, ни на свидания с аборигеном типа мистера Бэрка.
— Вот так-то, старина, — сердито пробормотал Бэрк, будто поставив точку в затянувшемся разговоре.
5
Приближался вечер, и тени тянувшихся ввысь небоскребов с каждой минутой становились длиннее и темнее. Кэти-Линн ехала на банкет в городской деловой центр. Улицы в этот час пустынны, не то что днем, когда здесь негде яблоку упасть.
Час назад настроение у нее было — хуже не придумаешь. Хотелось бежать куда глаза глядят. Казалось, что жизнь загнала ее в угол, из которого уже не выбраться. Но сидя за рулем машины, она сумела взять себя в руки. Когда ничего другого не остается — надо смириться с реальностью.
Финансовый и деловой успех… Разве не к этому она стремилась? Жаль, конечно, что «Браун девелопментс» прибрал к рукам этот несчастный Бушбрук, но она-то, Кэти-Линн, тут при чем? Она сделала свою работу вполне профессионально. Остальное от нее не зависит.
Конечно, провести вечер, ограждая себя от чужих локтей и хлопая в ладоши, ей не улыбалось, но что поделаешь? Достижения торговцев недвижимостью всегда отмечались пышно, и сегодняшний вечер не станет исключением. Ее будут чествовать, поздравлять, более того, последняя удача поможет восстановить пошатнувшийся было авторитет. И, значит, история с Блейном Тернером забудется раз и навсегда.
Чуть раньше Кэти-Линн в нерешительности стояла перед платяным шкафом, не зная, что ей надеть. Господи, кому какое дело до ее внешнего вида? Все равно она идет на праздник одна. Мартин не будет танцевать с ней ни сегодня, ни в какой-нибудь другой вечер. Жизнь развела их по разные стороны баррикады. Победа одного неминуемо означает поражение другого. Казалось, пора бы привыкнуть к мысли, что ей всюду предстоит быть одной, но так грустно к подобному привыкать.
Успех всегда давался Кэти дорогой ценой: сегодняшний вечер был очередной платой. Нелегко было бросить смущенного и обескураженного Мартина у бара, хотелось вернуться, окликнуть его и объясниться. Но она переборола это желание. Что дало бы продолжение того разговора? Только усугубилось бы взаимное непонимание. Впрочем, в глубине души она сознавала: Бэрк заслуживает объяснения.
