закрыть рот ладонями, но, кажется, стражник не понял, что Йозэль говорил о себе.
Он лишь сдержанно поблагодарил за "мудрость" и вышел за дверь, за которой уже его напарник с подозрением произнес:
— А не тот ли это "благой лик", о котором судачит гильдия воров?
— Не говори глупостей! Разве может слепец быть тем мошенником? И хватит всюду приплетать эту «гильдию». Будто бы воры стали объединяться!
— Держи глаза шире, и поймешь, что это никакие не сказки, Яс, — фыркнул Берни. — Ладно, смотри сам, но если это он и есть — меня тут не было, я ничего не знаю!
Облегченно выдохнув, Йозэль подошел вплотную к стойке, где женщина делала вид, что что-то записывает. Парень быстро сообразил, что, задумавшись, женщина малость забыла о его присутствии, и несколько раз кашлянул.
— Они уже ушли, — с улыбкой произнес он. — Можете перестать претворяться.
— Как вы?..
— Вы не спросили моего имени, чтобы записать его в книгу учета.
Женщина тяжело вздохнула и опустилась на стул. Единственная встреча выжала из нее все соки, и даже Йозэлю захотелось сочувствующе похлопать ее по плечу.
— Я приношу свои извинения за это… недоразумение, — голос ее быстро выправился, возвращаясь к первоначальному спокойствию, хотя ни о каком радушии речи уже не шло и в тоне то и дело мелькала нервозность. — Это личное, прошу вас не придавать услышанному какого-либо значения, — тонкие мягкие ладони вдруг коснулись его собственной руки и вложили в нее кошель, нисколько не полегчавший. — Возьмите назад. За вас заплатили, — пояснила женщина и сгребла серебро со стойки.
Записав Йозэля в книгу учета, она передала ему ключ и за руку отвела в комнату. Женщина подробно объяснила, где что находится, подойдя с парнем к каждому предмету в комнате и позволив ему дотронуться, сообщила, что тот может обратиться к ней в любой момент, и оставила одного.
Йозэль запер дверь на ключ и устало рухнул на кровать, попутно стянув с глаз ленту. К концу третьего дня он, конечно, привык ней, можно сказать, сроднился, но без нее все равно было лучше. Парень молча лежал на кровати, бессознательно сжимая жесткое жаккардовое покрывало. Пыль дороги прочно въелась в кожу, но только сейчас, оказавшись наедине с собой, Йозэль в полной мере ощутил это, и только разлившаяся по телу свинцовым грузом немощь не позволяла ему разодрать в кровь зудящее тело. Чуть позже он, конечно, договорится с собой и упросит управительницу набрать ему ванну, но сейчас хотелось просто лежать и пялиться в невидимый потолок. Не шевелиться, не думать, только иногда моргать, смачивая бесполезные, но все еще требующие к себе внимания глаза.
Ну, ничего, ничего! Карман оттягивало изрядное количество золота, так что эта маленькая проблема — лишь вопрос времени. В идеале, уже завтра он найдет лекаря, готового ему помочь, а потом жизнь вернется в прежнее русло! Йозэль, впервые за этот день, искренне улыбнулся и закинул руки за голову, однако в следующий миг словно что-то изнутри зашептало, стирая улыбку с его лица и сменяя ее мрачно-задумчивой гримасой. Почему-то все его нутро преисполнилось одной ужасающей мыслью.
Не вернется.
Ничто уже не будет, как прежде.
Эта мысль по рукам и ногам сковывала страхом неотвратимости. Она была не предположением, а будто истиной, от которой Йозэль отчаянно пытался убежать, надеясь, что золото способно купить все на свете. Он повернулся на бок, почти утыкаясь лицом в кровать, но странное оцепенение не спадало, лишь паника нарастала в груди, а едва различимый шепот и не думал прекращаться. Мысли то и дело возвращались к историям о демоне из храма и тому странному юноше, бормотавшему что-то у алтаря. Крепко зажмурившись, Йозэль все же не выдержал и подскочил с кровати. Он медленно, слегка отставив руку в сторону, ходил по комнате и постоянно спотыкался то о сумку, то о посох, скатившийся с кровати на пол, и бормотал под нос какую-то несуразицу. И, словно решив, что парень не в себе, подсознательное нечто, любезно погружавшее его в пучину отчаяния, замолчало. Йозэль остановился и со смешком прислонился лбом к двери.
Он просто устал. Да, точно! Три дня пути, неизвестность, притворство — все это безумно выматывало. Нужно отдохнуть, проспаться, а завтра найти врача. И пусть все проблемы решатся по мере поступления! С таким настроем он вновь повязал ленту на глаза и отправился в холл за управляющей.
Приспособленцы. Часть 2
Следующим утром Йозэль подскочил ни свет ни заря, еще до того, как управляющая должна была разбудить его. Несмотря на вчерашнюю измотанность, предвкушая грядущий день, он так и не смог толком уснуть и всю ночь проворочался, поднявшись с первыми птицами. Что ж, тем лучше! Стоит разобраться с лекарским вопросом как можно быстрее!
С трудом запихав в тошнотный с недосыпа организм какой-то сухарь из сумки, парень наугад поправил одежду и волосы, скрыл черноту глаз под лентой и неохотно выполз в коридор. Он проплелся мимо сонной управляющей, похоже, едва занявшей свое место за стойкой, и остановился только перед самой дверью, сообразив, что не знает, в какой части города находится. Около часа он выпытывал у женщины все, что она только знала о городе, и даже наивно предположил, что она могла бы подсказать ему стоящего лекаря. Но еще не проснувшаяся женщина смогла лишь объяснить ему, как добраться до центральной площади да махнула рукой в сторону городской больницы, совсем забыв, что собеседник не видел ее жестов. С разочарованным вздохом поблагодарив ее, Йозэль покинул гостиный дом, надеясь, что у него больше не будет нужды возвращаться туда.
Постукивая посохом по мостовой, не имея иных направлений, он побрел к главной площади. Где-то там же находилась городская больница, однако идею наведаться туда Йозэль отмел как несостоятельную. Светить своими «демоническими» глазами в общественных местах весьма опрометчиво. Да и поможет ли лекарь? Возможно, имело смысл обратиться в храм?
Ага! В храм Ксенона!
Поди еще объясни, откуда такое счастье свалилось, да так, чтоб другие святоши еще какой гадостью не наградили!
Йозэль тяжко вздохнул и завернул в торговые ряды, надеясь перехватить что-нибудь поесть. Он бродил между магазинчиками, в которые никогда не позволял себе заходить, и временными прилавками, большинство из которых еще тоскливо молчали. В голове, как назло, не зарождалось ни одной здравой мысли. Единственное, что его по-настоящему радовало, отсутствие странного шепота, напугавшего его вчера до дрожи. Видимо, и правда усталость.
Бесцельно он бродил по городу, пока солнце не поднялось высоко в небо, начав припекать темную
