Однако никакой конкретики я от нее так и не добился. Любой наводящий вопрос и попытка уточнения деталей, приводили к тому, что шарманка невнятных и обрывистых фраз заводилась сначала. Казалось, что помимо жуткого волнения, девушка попросту смущалась и даже боялась открыть мне истинную причину своего негодования, а потому и ходила вокруг да около, опасаясь моего… гнева? Это было немного странно, ведь я всегда старался относиться к ней мягко и с пониманием, учитывая ее нелегкую судьбу. Видимо, этого оказалось недостаточно, чтобы искоренить страх в душе Подарка по отношению ко мне… После очередного витка путаных объяснений, я начал терять терпение. Появилось желание забить большой и толстый на эту ситуацию, отвесить люлей Вене и забыть об этой истории, как о страшном сне. Как оказалось, терпение закончилось не только у меня…
— Она говорила не о нем, — в лепетания Сальвии вмешалась Мимоза. Неужели я, наконец-то, узнаю причину всего этого безобразия? — А о тебе!
— Обо мне? — искренне удивился я, озадачено хлопая глазами. Такого разворота событий я не ожидал… Как так вышло? Я же был уверен… Хм-м-м…
— Господин, простите меня, — Подарок кинулась ко мне в ноги. По щекам девушки заструились тонкие ручейки слез, а ее дрожащие, слегка прохладные руки, накрыли мою ладонь. — Я даже и мысли не допускала о других мужчинах, клянусь вам, — сбивчиво проговорила она, стоя передо мной на коленях. Я был настолько шокирован ее поведением, что даже слова сказать не мог. Однако эльфа мое молчание, видимо, истолковала иначе… — Простите меня… Можете наказать меня… Я готова ко всему… Только не прогоняйте… Позвольте остаться рядом с вами… — горько всхлипывала Сальвия, взирая на меня большими и печальными глазами, в глубине которых плескалось отчаянье, страх и безмерная надежда на мое милосердие. Эм-м-м… — В тот день, когда… — девушка метнула убийственный взгляд в Венедима. — Я понимала, к чему он клонит, и хотела сказать ему… — эльфийка запнулась, густо покраснев и опустив голову. — Что для меня не существует другого мужчины, кроме моего Господина, — тихо закончила она фразу, от которой я испытал новую порцию удивления.
Нет, если бы это сказала любая другая остроухая девица из моего…кхм… гарема, я бы, возможно, даже не обратил на это внимание, но Подарок? Она была милая, хрупкая, покорная, но я никогда не смотрел на нее, как на женщину. Понимал, что девушке пришлось пережить в рабстве и не хотел даже намеком напоминать ей об этом, не говоря уже о том, чтобы требовать какого-либо интима. Я, конечно, скотина, но не до такой же степени! А тут оказывается вон оно как…
— Но в тот момент, когда я была готова, категорично ему отказать, — продолжила объяснять Сальвия, сжимая мою ладонь дрожащими пальцами. — Появились вы. Я растерялась, испугалась, что вы поймете меня неверно, и мне стало неловко говорить об этом, — эльфа тихо всхлипнула, несмело посмотрев на меня. — Потому я ушла в библиотеку и поделилась произошедшим с Мимозой, — она вновь опустила голову, и я заметил, как кончики заостренных ушей заалели от смущения. — Она предложила мне честно вам во всем признаться, а я сказала, что не смогу, ведь вы такой… — Подарок в очередной раз запнулась, а я вспомнил ее слова в библиотеке, которые, как оказалось, относились ко мне. М-да, кто бы мог подумать… — При одном взгляде на вас, у меня сердце замирает, а затем пускается вскачь, — девушка говорила совсем тихо. Ей явно было неловко говорить о таком при всех, но и держать эти чувства в себе она больше не могла. — От вашего голоса в душе, словно бабочки порхают, а от легкого прикосновения меня бросает в жар и мысли путаются. Вы были так добры, заботливы и внимательны ко мне, а я позволила… — губы эльфийки задрожали от едва сдерживаемого рыдания. Зажав рот ладонью, она рванулась, чтобы встать и убежать, но я успел схватить ее за руку.
— Сядь, — коротко обронил я и Сальвия, заметно вздрогнув, покорно опустилась на прежнее место.
В ее глазах плескалась настоящая паника. Девушка дрожала и сжималась, словно и вовсе хотела исчезнуть, раствориться, лишь бы не слышать страшного приговора. Нет, ее не пугало суровое наказание. Казалось, она была готова вынести все, начиная от моей отчужденности и презрения, и заканчивая рабским ошейником и жестокими побоями. Все, что угодно, лишь бы я не прогнал ее и позволил остаться рядом, пусть и в качестве безвольной рабыни. Чувства эльфы были искренними, но прошлое наложило на них свой отпечаток. Как я ни старался, но мне так и не удалось стереть из ее души клеймо невольницы. Она не верила в свою свободу и больше не могла жить без хозяина. Даже, если бы на моем месте был законченный садист, Сальвия все равно бы боялась его потерять. Она не верила, что ее место не у моих ног, а рядом со мной. Не верила, что может говорить со мной на равных. Для нее я был Господином, которому она была готова повиноваться всегда и во всем. И даже в сложившейся ситуации, Подарок винила не моего младшего брата, который позволил себе вольность, а только себя. Ведь это она вовремя не смогла ему все объяснить и позволила прикоснуться к себе, пусть и против своей воли. В ее понимании это был смертельный проступок. Именно поэтому эльфийка так боялась, что я прогоню ее, выброшу из своей пещеры, как испорченную вещь недостойную внимания. М-да, то, что мне казалось случайной нелепостью, возникшей из-за недопонимания, для нее было настоящей трагедией… И как это исправить?
— Все вон, — коротко приказал я, удерживая Сальвию за руку, тем самым давая ей понять, что она должна остаться. Я ожидал возмущений и протестов, но вместо этого девчата послушно потянулись к выходу из гостиной.
— Эм-м… — начал было Венедим, но у его шеи тут же оказалось лезвие клинка Яськи. — Понял, — нервно сглотнув, обронил он в ответ на многозначительный взгляд мелкой занозы и вместе с остальными зашагал к двери.
Уже через пару минут, я остался с Подарком наедине. Все же такие вопросы лучше обсуждать без лишних ушей… Казалось, что как только дверь закрылась, девушка, страшась моего гнева и своей незавидной участи, сжалась еще больше. Низко опустив голову, она тихо плакала, размазывая свободной рукой слезы по щекам. В тот момент эльфийка выглядела такой хрупкой и беззащитной, словно нежный цветок, на который надвигался безжалостный ураган. Мне было жаль ее… Но эта была не та жалость, что завязывалась на совести и ответственности, и постепенно разъедала душу изнутри, перерастая в ненависть. Нет… При взгляде на Сальвию мне хотелось утешить ее, защитить, уберечь от жестокости этого мира и показать ей другую жизнь, без страха и рабского ошейника.
— Господин… простите… — тихо шептала она, словно отчаянно цепляясь за угасающую надежду.
Вздохнув, я покачал головой. Как все запущенно… А мне-то казалось, что у меня все под контролем. Хотя, кого я пытался обмануть? С самого начала всего этого безобразия с неведомой хренью все шло кувырком. С каждой новой эльфийкой в моем доме прибавлялось суеты и забот. Покой и тишина давно уже покинули эти стены. Хмыкнув, прошелся взглядом по гостиной. Все та же богатая обстановка, но вместе с тем что-то неуловимо изменилось. Помещение словно дышало теплом и уютом. Сюда хотелось вернуться… И такую атмосферу создавала вовсе не мебель и убранство, а те, кто постоянно наводил здесь бардак. Впрочем, они же его потом и убирали. В пещере одинокого дракона, неожиданно буйными красками расцвела эльфийская жизнь. Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно, но… Я неожиданно поймал себя на мысли, что меня это вполне устраивает. Такое странное чувство, когда становится неважно где, но важно с кем…
— Простите… — вновь тихо всхлипнула Сальвия, сжимаясь от страха и даже не подозревая о моих мыслях.
Сдержанно улыбнувшись, я потянул ее за руку, заставляя приподняться. Девушка вздрогнула, но подчинилась. Мягко коснувшись подбородка эльфы, я приподнял ее заплаканное лицо, заглянув в испуганные глаза. Она так переживала. Так боялась оказаться недостойной и попасть под лавину моего презрения и отвращения. Как убедить ее в обратном? Как развеять ее тревоги?
— Господин… — практически беззвучно, одними губами прошептала Подарок, страшась шевельнуться или отвести взгляд.
В тот момент, чтобы я не сказал, это бы все равно не лишило ее сомнений. Уж, если за такой долгий промежуток времени, Сальвия так и не смогла поверить в свою свободу, то после выходки Венедима, убедить ее в чем-то словами было практически невозможно.
