которую я уже трижды просила отдать в стирку. Кажется, я его раздражаю тем, что пришла домой и лишила свободы. Знаю ведь, что где-то глубоко внутри ему стыдно, но эта зависимость сильнее его.
Как это вышло? Где я наскучила ему так сильно, что он свернул в другой, нереальный мир? В какой момент его достало отсутствие ярких и интересных моментов в реальной жизни? Когда Марго была совсем маленькой и я посвящала всё время ей? Когда она пошла в садик и стала болеть почти каждую неделю? Всё стало настолько буднично и заурядно, что муж пошёл искать простой и дешёвый способ разнообразить свою жизнь, приобщился к виртуальному миру.
Говорят, от плохих мужей не гуляют. Мол, изменяют только избалованные, обласканные вниманием женщины. От скуки или недостатка адреналина. А со мной как быть? У меня от паскудного одиночества затмение случилось. Или дело всё же в нём — в учителе? Бывает же такое, что гром среди ясного неба. Я и сейчас о нём думаю, и снова мурашки по коже. Ведь долгое время у меня никого не было. Секс с другим мужчиной — просто как итог. Мой собственный муж, по идее самый близкий человек, довёл нас вот до этого вот. Я читала, что причиной его зависимости может быть скрытый комплекс неполноценности, или человек «недоиграл» своевременно. А ещё… Я быстро моргаю, втягивая большую порцию воздуха через рот; скорее всего, это возникло на почве сексуальной неудовлетворенности. Когда Маргоша была маленькой, наши интимные отношения с Ваней не складывались, хотя бы из-за банальной нехватки времени, моей постоянной усталости, вечного недосыпа. И человек, не желая пускаться во все тяжкие, просто «переключился». Не скрою, я упустила мужа. Но разве это только от меня зависело?
Или всё же виновата я, а не он? И я просто перекладываю ответственность. Подлость никуда не делась. Муж-то дома, по бабам не бегает. Если бы мы жили хорошо, душа в душу, устояла бы я перед напором незнакомого мужчины или всё равно поддалась бы токсичному безумию? Кто теперь разберёт? Мы с Ваней сто лет вместе, у нас никого не было кроме друг друга. Вернее, у него не было, а я уже измазалась в грязи.
Страсть — это ведь не оправдание. Ну вспыхнуло, загорелось, и надо было терпеть. Всегда ведь есть голова на плечах. Мужика захотелось?! Всё равно плохо. Столько времени без интима, пора было уже и привыкнуть. Кто-то скажет: нужно было развестись, потом позволять что-то другому. А когда мне было об этом думать? Да я сама себя не узнала. Не ожидала от себя, не осознавала до конца, что дойдет до этого. Ведь если бы я встретила учителя в обычных обстоятельствах, мы стали бы общаться… он ухаживать. Возможно, и подумала бы поменять свою жизнь, а тут и рассчитывать не на что.
Моя дочка любит отца. Иногда он с ней даже общается. И квартира наша, и всё, что нажито. У меня своего жилья нет.
Представить не могу, что моя Маргарита будет жить в доме чужого мужчины. В этом плане я слегка зашоренная. Старомодная и очень боюсь перемен.
Да и что я знаю об учителе? Кроме того, что он хорош в постели? Может, про жену он обманул. С чего мне ему верить? Похоже, он просто хочет трахаться с восьми до двенадцати, хотя очевидно, что я ему понравилась, но разве этого достаточно?
Всё. Хватит! Забыть, забыть, забыть! Ну было и было.
И в глубине души я надеюсь, что Ване наконец-то надоест круглосуточно сидеть за компьютером. Сегодня я опять спала отдельно на диване, и муж снова этого даже не заметил. Утром мы не виделись. А когда я повела дочку в школу, он лежал звездой поперёк кровати. Иногда мне кажется, что мы словно соседи. Наверное, поэтому у учителя так легко получилось склонить меня к сексу, я ведь совсем ещё молодая женщина и просто нуждаюсь во внимании.
— А ты почему дома?
— Наш институт затопило, распустили всех.
— Понятно.
Он садится за стол, и в распахнутой двери кухни хорошо видно, как муж запускает ложку в тарелку, зачерпывая густую жижу из свеклы и моркови, сваренную мной вчера поздно вечером.
— Что планируешь делать?
Знаю, что этот вопрос выводит его из себя, но всё равно спрашиваю. В том, что с нами случилось, не только моя вина.
— Что за подъёбки, Оля? — Швыряет ложку на стол муж.
— Я просто спросила. — Снимаю куртку, ботинки.
— Ты просто намекаешь, что я ни хрена не делаю. — Хватает столовый прибор, снова черпает им из тарелки, ожесточенно и громко, царапая дно.
Выдыхаю. Дома у нас всегда негатив. И что бы я ни спросила, всегда заканчивается одинаково.
— Ты делаешь, — пытаюсь угомонить его.
Мне и без того тошно, когда Ваня грубит, на ум, как назло, лезут “сладкие“ слова учителя.
— Я вчера кран починил.
— Молодец.
Морщусь и тихонько вздыхаю, правда, на этот раз про себя.
— Но ты же вечно недовольна.
— Я довольна.
— Ты и сейчас на меня так смотришь, будто я пустое место.
Подхожу к мойке, начинаю мыть ложку. На самом деле я не хочу смотреть на него. Звук воды раздражает мужа. Я же знаю его, он снова психует.
— Сколько ты спал сегодня, Вань?
— Опять будешь мозги полоскать?
— Нет, просто недосып и переутомление вредны для здоровья. Поэтому ты такой дёрганый.
— А ты мне мать, что ли?! Я для этого женился и из дома ушёл, чтобы ты мне мозг через трубочку высасывала?
— Нет, ты женился, чтобы за компьютером спокойно посидеть, мать бы такого не позволила, её ты боишься.
Не будь у меня в жизни перемен, я бы на такое не решилась, но сейчас мне обидно, больно, стыдно и вообще ужасно хреново внутри.
Ваня встает и, толкнув тарелку, смотрит на меня с такой ненавистью, что мне даже кажется, будто он меня ударит.
— Борщ твой дерьмо. Никогда не умела готовить.
Я падаю на стул, схватившись за голову. Хорошо, что моя девочка в школе. Она бы снова расстроилась, что мы ругаемся. Это не он сейчас, это зависимость, которая сделала его совершенно другим человеком. Для Вани игра стала ведущей потребностью, и вроде бы это не так страшно, как алкоголизм или наркотики, при которых токсичное дерьмо становится незаменимым для нормального обмена веществ. Но это лишь на первый
