На одной из них в кадр попал книжный шкаф, в котором почти не было книг, а на другой — потолочная арка с росписью. «Это же сколько выпить, что так завалить камеру и сфотографировать люстры? — подумал Ардашев и вдруг его взгляд упал на последние снимки, из числа неудачных. На светлом ковре под столом лежал кружочек с ножкой — мужская чёрная запонка с узором. Таких фотографий было две. Он поднёс одну из них к окошку кэба, чтобы получше рассмотреть, и в этот момент увидел Аткинсона, ожидавшего, очевидно, свободный кэб. Британец курил сигарку и смотрел по сторонам.
— Остановите! — велел пассажир. Кучер натянул вожжи, и экипаж с ювелирной точностью замер напротив Роберта.
— Садитесь, друг мой, — открыв дверь двухместной кареты, предложил Клим.
Забравшись в кэб, Роберт воскликнул:
— О! Вы уже побывали у фотографа?
— Да. Взгляните вот на этот снимок.
— Так-так… И что?
— А вы разве не видите? Присмотритесь повнимательнее. — Клим показал пальцем: — Вот здесь.
— Запонка?
— Да. Она видна на фоне ковра. Можно разглядеть даже узор на ней.
— Но чья?
— Может вора, а может и мистера Эшби. Он находился там, когда вдова стала кричать, помните? Неудивительно, что он мог её потерять.
— Вы правы.
— Однако, если запонка не принадлежит ни лаборанту, ни профессору, то, стало быть, её потерял вор.
— Надо бы уточнить у вдовы.
— Именно это я и собираюсь сделать, — кивнул Клим.
— Кстати, а зачем вдова пошла в кабинет?
— Да мало ли… Может шаги чьи-то услыхала, а может, решила что-то взять.
— А что, если она заодно с убийцей, и он передал ей часть трости? — почти шёпотом пробормотал Аткинсон.
— Всё возможно. Во всяком случае, о том, что ключ от сейфа был в единственном экземпляре известно лишь с её слов. Но так ли на самом деле?
Ардашев смотрел в окно и молчал.
— О чём вы задумались, капитан?
— Может быть и совсем неожиданный вариант…
— И какой же?
— Слепок с ключа сняли раньше, чем произошло убийство под Темзой.
— Но зачем тогда нужно было нападать на профессора?
— Чтобы проникнуть во время похорон в его дом и вскрыть сейф.
— В таком случае, убийца не был близок к семье мистера Пирсона, — заключил Роберт. — Совершенно точно мы выяснили лишь то, что профессор намеревался отправиться в Америку. Но вот, где и у кого сейчас находится билет на «Аризону» нам неведомо.
— Он мог лежать и в похищенном бумажнике, а потом его просто выбросили вместе с портмоне. Какая разница? Этот кусок бумажки бесполезен в нашем расследовании. Меня больше волнует другой вопрос: с какой целью мистер Пирсон собирался в Нью-Йорк? Складывается ощущение, что он торопился… Или хотел убежать от кого-то, но не успел.
— Очень вероятно.
— Вот мы и приехали. Смотрите, у крыльца дома вдовы — две кареты и кучеры. И это не кэбы.
— Да тут всё понятно, — махнул рукой Роберт. — Один экипаж принадлежит моему отцу, а второй — его другу — сэру Эдварду Раймеру, он управляющий банка «Голдсмит» («Goldsmith»). Как и отец, он член попечительского совета Лондонского института. Мистер Раймер был на поминках и похоронах.
— В таком случае нам не стоит именно сейчас беспокоить вдову. Лучше подождать пока они закончат дела и уйдут.
— Пожалуй вы правы.
Расплатившись с извозчиком, друзья закурили.
— Роберт, а вы обратили внимание на роспись потолка в кабинете профессора?
— Честно говоря, нет. А что там?
— Чудесная живопись. Она попала на фото. — Клим вынул из конверта другую фотографию. — Вот, полюбуйтесь.
— Ага. Лев, змея, солнце… Что-то средневековое…
— С чего вы взяли?
— Не знаю. Возможно, видел в какой-то книге. Сейчас уже не вспомню.
— По словам вдовы, змея присутствовала и на ручке трости профессора, она обвивала крест.
— У мистера Пирсона, скажу я вам, была непонятная привязанность к пресмыкающимся.
Дверь дома открылась, и оттуда вышли два джентльмена. Заметив сына и его русского друга, Вильям Аткинсон оживился.
— Добрый день, молодые люди! Как движется расследование? — с язвительной усмешкой осведомился он. — Ещё не отыскали убийцу?
— Пока нет, зато выяснили, что профессор собирался отправиться из Ливерпуля в Нью-Йорк на пароходе «Аризона». Будь он жив, он бы сейчас любовался водами Атлантики, — хвастливо объявил Роберт.
Джентльмены переглянулись. По их лицам пробежала едва заметная тревога. Вдруг отец Роберта воскликнул:
— Вот же старая голова! Позвольте представить: мой давний друг Эдвард Раймер. С утра до вечера он занят перекладыванием гиней в банке «Голдсмит», коим и заведует. А это студент из России — мистер Ардашев. Судьба распорядилась так, что он познакомился с профессором Пирсоном ещё на пароходе по дороге к нам, а потом оказался и на месте его убийства. Теперь он вместе с Робертом занят поиском преступника. Скажу больше, мистер Ардашев заступился за Роберта, увидев, что на него накинулась шайка грабителей. После вмешательства нашего русского друга трущобное отребье ретировалось.
— Сэр, очень рад знакомству, — выговорил Клим, слегка приподняв край котелка и ожидая, пока старший по возрасту соблаговолит протянуть ему руку.
— Взаимно, мистер Ардашев, — холодно кивнул в ответ полный джентльмен лет пятидесяти трёх с обвислыми моржовыми усами и бритым подбородком. Он был в цилиндре, длинном пальто, белых перчатках и с тростью. Руку он так и не протянул.
— Вас привело сюда расследование? — поинтересовался Вильям Аткинсон.
Клим собирался ответить, но Роберт, выпалил с такой скоростью, что за ним не поспел бы ни один «Ремингтон»:
— Мы хотим выяснить, кто уронил запонку в кабинете профессора после вскрытия сейфа. Клим сделал фото. На одной из карточек её хорошо видно. Но чья она — неизвестно.
— Разрешите полюбопытствовать? — попросил банкир.
— Извольте, — достав из конверта фото, Клим передал его мистеру Раймеру. А тот показал её старшему Аткинсону. Последний поднёс фотографию к глазам и, вернув русскому студенту, сказал:
— Мистер Ардашев, я прошу прервать поиск преступника всего на два дня. Никуда он от вас не денется. Поверьте, я знаю, что говорю. Поедите на охоту в моё поместье? Очень советую. Не пожалеете. Я только что пригласил вдову профессора, мистера Эшби и мистера Крука. И все трое приняли предложение. Дамы в Англии редко стреляют из ружей, но на охотничьих пикниках присутствуют с большим удовольствием. Я хочу хоть немного отвлечь миссис Пирсон от грустных мыслей. Замечу, что этот диссидент,[34] именующий себя пастором квакеров, категорически против смертоубийства любых божьих тварей, в том числе и селезней. Однако, по его словам, он с удовольствием насладится красотой охотничьих угодий. Так что соглашайтесь, мистер Ардашев. Вряд ли вам когда-нибудь представится возможность увидеть тихую британскую провинцию, мой скромный замок и охоту
