кем…
- Э-э-э… ну ладно, - растерялась я, до сих пор пребывая в шоке. - О чем?
- У вас есть «таблеточка»? - полюбопытствовал он. - Вы как раз о ней думали, когда я подошел.
Я сжала губы в тонкую линию.
- Есть, кажется.
- Но это не взаимно? - догадался дед.
Представив, что сейчас происходит в квартире хирурга, я совсем сникла. И как вот меня угораздило?!
- Он меня даже не видит, - тяжело вздохнула я.
- Печально, - посочувствовал дед.
- А у вас есть «таблеточка»?
Он невесело усмехнулся.
- Моя «таблеточка» много лет назад умчалась от меня, прихватив с собой детей. Нашла здорового и красивого.
- Мне жаль…
- Да бросьте! Столько лет прошло, я не печалюсь. Вы, барышня, не смотрите, что я так плохо выгляжу, мне только шестьдесят семь! Еще найду свою девушку! - улыбнулся он.
- Конечно! - рассмеялась я. - Вы же в самом соку! - дед мне понравился, с чувством юмора у него все отлично. - И давно вы помереть мечтаете, если не секрет?
- Давненько.
- А Смерти когда нагрубили?
- Ой, лет двадцать назад, теперь вот мучаюсь! У меня рак, в тридцать лет обнаружили. Долго в больницах лежал, несколько лет лечился, но все без толку. А потом совсем плохо стало, тогда меня Смертушка и призвала, а я ей сдуру столько всего наговорил! Ну, она и обиделась, вернула меня назад, обещала, что буду всю жизнь мучиться, но проживу долго. Так вот и вышло. Доктора пожимают плечами, я, по их мнению, лет двадцать назад и должен был помереть. Болезнь не проходит, но и не добивает меня. Врачи этому удивляются, но не скажу же я, что на меня просто Смерть в обиде!
- М-да, - вздохнула я, покачав головой. - И давно вы Слуг Смерти о помощи просите?
- Да нет, милая. Вы - первая, на самом деле. Остальные сразу испаряются, как только понимают, что я к ним обращаюсь. Вы первая со мной заговорить смиловистились.
- А самоубийство не пробовали? - неужели, это я спрашиваю?!
- Эх, милая барышня, - вздохнул дедуля. - Да я трус, не могу решиться! Страшно. И, если честно, до недавнего времени верил, что болезнь отступит, раз уж Смерть меня забирать не хочет. Но вот последний год совсем тяжко, вот и решился вас просить.
- Я не смогу вам помочь, - виновато проговорила я. - Что вы такого Госпоже Смерти сказали?!
- Ой, да много чего! Я же совсем молодой был, разозлился, что она забрала меня так рано! Вот и наговорил ей глупостей. А теперь так хочу извиниться, сил нет! Только спустя время понял, что Смерть и не виновата. Наоборот даже, она спасла меня, забрала боль, хотела даровать покой. А тяжелую болезнь ведь на меня Жизнь повесила. Стало быть, вот, на кого бы стоило обижаться!
Я закусила губу. А ведь он прав. На страдания человека обрекает Госпожа Жизнь. Ведь она, зная наперед, что будет с человеком, отпускает его жить, не пытаясь помочь. А дама в капюшоне, выходит, спасительница! Вот уж не догадывалась, что когда-нибудь приду к такому выводу.
- Что, тоже раньше не думала об этом? - усмехнулся догадливый дед.
- Не думала, - призналась я. - Но тут ведь, и поспорить можно! В жизни очень много хорошего!
- Хм, и чего же?
- Любовь, например.
- Согласен, но не совсем. Снова спорить можно. В смерти тоже есть любовь! Вот вы, барышня, полагаю – мертвы?
- Верно, - печально кивнула я.
- Но любовь есть и в вас! - торжественно произнес дедуля. - Значит, для нее не важно, Жизнь или Смерть. Она просто есть. И тогда нам с вами нужно искать что-нибудь еще, чем ценна Жизнь, чтобы окончательно не разочароваться в ней!
Я задумалась, дед тоже.
- Персики! - воскликнула я.
- Персики?
- Да, я не могу больше наслаждаться их изумительным вкусом, потому что не чувствую его.
- Хм, - он задумчиво склонил голову. - Что же, аргумент! А я вот пока не придумал.
- Еще красота. Живые люди красивы. А Смерть их уродует.
- Ну, нет, - замотал он головой. - Тут не соглашусь. Взгляните на меня: худой, бледный, лысый, у меня ужасный болезненный вид в целом! А теперь на себя: вы прекрасны, барышня! Совершенно милое создание, ваши черные глаза красивы и загадочны, словно ночь! А волосы – загляденье, черные шелковые нити, спадающие на мраморную, идеальную кожу! Даже несвойственная человеку бледность вам, в отличие от меня, очень идет! Так что, красота, как и любовь, есть в любой ипостаси человека. Знаете, что пришло мне в голову?
- Что же? - черт, дедуля – невероятно интересный собеседник!
- Дети! - сообщил он, восторженно улыбаясь. - Главная радость в Жизни – дети! Я нашел смысл! В Смерти детей нет, а в Жизни – есть!
- Точно, - согласилась я, тоже улыбнувшись. - Вот видите, не все так плохо в Жизни! У вас есть дети, верно?
- Есть, два сына! - гордо похвастался он. - Только, я больше не видел их, с тех пор, как жена ушла. Пытался искать, но узнал, что они в другой стране теперь живут. А я… откуда у меня деньги, чтобы туда поехать?! А сами они тоже не едут… созваниваемся иногда только. Но это не важно, важно, что мои сыновья живы! Они есть.
Я грустно выдохнула. Вот тут бы можно было и всплакнуть. Жаль, что у меня это теперь не получается.
- Не печальтесь, милая! - дед понял мое настроение. - Попробую вас развеселить. Знаете, моим единственным развлечением является телевизор, и вот недавно смотрел я социологический опрос. Выяснилось, что самый большой ужас для человека – страх публичного выступления, а уж вторым номером идет Смерть. Отсюда следует, что когда ты попал на похороны, то лучше лежать в гробу, чем толкать речь возле него!
- Весело! - усмехнулась я.
- А еще по тому же телевизору смотрел, как один известный человек говорил, что за Смертью далеко ходить не надо. Ох, я бы с ним поспорил! В моем случае она сама не желает меня забирать! Вот раньше никогда бы и не подумал об этом! Язык мой – враг мой! И зачем я тогда с речами к Матушке полез?!
- Ничего, в
