К примеру, существует легенда, что каждый из профессоров Оксфорда внешне похож на одного из оленей, бродящих по округе, и после смерти профессора его душа переходит в тело этого оленя. Так вот, кто-то из наших ребят решил подшутить над самым грозным профессором, и перед самым началом наших каникул они прельстили молодого оленя всякими лакомствами и поймали его, нацепили на него свои старые мантии и повесили на шею табличку «профессор Эйбрамсон». После этого они выпустили оленя на территорию колледжа.
– И чем же закончилась их выходка?
– Не знаю, кто был больше напуган, – Эйбрамсон или олень. Но, столкнувшись, они разбежались в разные стороны со скоростью олимпийских чемпионов.
– А твоим друзьям что-нибудь за это было?
– Нет. Вернее, пока нет. Эйбрамсон грозился выяснить это после каникул. Но они надеются, что он забудет о происшествии. Хотя поговаривают, что на последних лекциях он появлялся мрачнее тучи и своим видом напоминал Северуса Снегга.
– Мне в этой истории, если честно, больше всего жаль бедного оленя. Я не знаю ни каковы твои друзья, ни что из себя представляет мистер Эй…Эйбрасом?
– Эйбрамсон, – поправила Карина, – хотя «Эй, брасом» звучит неплохо и вполне ему подходит.
– Кстати, об игре слов, мне не терпится с тобой поделиться… – И Дарья поведала сестре всю историю, начавшуюся несколько дней назад на выставке нэцкэ в Эрмитаже.
– Да уж, – задумчиво пробормотала Карина, – у вас здесь тоже не скучно… насколько назначен мозговой штурм?
– Ммм, – Даша понимала, что помощь сестры им с Раей может понадобиться, учитывая её знания языков и истории, но останавливало одно «но». Карина была соней и в свои каникулы предпочла бы поспать подольше…
– Вы ещё не договорились, в котором часу встретитесь завтра?
– Мы думали часов в восемь-девять… – осторожно попыталась ответить Даша на этот щекотливый вопрос.
– Кхм, – многозначительно кашлянула Карина.
– В десять? – беспокойным тоном предложила Даша, думая о том, что на одиннадцать-двенадцать будет слишком поздно назначать встречу.
– Мне кажется, – твёрдым голосом начала Карина, – что нужно собраться не позже восьми.
– Что? – удивлённо спросила Даша. – И это говоришь мне ты?
– Ну да, – рассмеялась Карина, – я люблю поспать, но не хочу, чтобы это мешало делу. Ты же знаешь, когда я чем-нибудь увлекусь…
«Или кем-нибудь», – подумала Даша.
– …то не могу спокойно ни спать, ни есть… кстати, ты, наконец, покажешь мне письмо?
– Конечно, вот оно, – и Даша достала сложенный вчетверо лист пожелтевшей и немного помятой бумаги из кармана шортов.
– На твоём месте я бы убрала письмо в более надёжное место… Так-с, посмотрим-посмотрим… Значит, Мари говорила о дате письма…
– Думаешь, это действительно важно?
– А ты как думаешь?
– Ну, я не знаю…
– Точную дату нам навряд ли удастся определить, значит, попробуем вычислить год. Год представляет собой число из четырёх цифр…
– Спасибо, Кэп.
– Ты мешаешь мне думать. Четыре цифры рядом – это действительно важно. Вот сколько сейчас времени на часах?
– Девять часов и семь минут.
– Ага, то есть двадцать один и ноль семь. Если мы запишем их просто цифрами рядом, не разделяя минуты и часы, то у нас получится 2107.
– Ого, это аж начало двадцать второго века получается! – воскликнула Даша. – Но, кажется, я уловила твою мысль. Значит, если дело происходит в XVII веке, то Мари назначала встречу на четыре часа. И осталось только узнать минуты.
– Ты схватываешь на лету, – улыбнулась Карина, беря в руки плюшевого зайца и крутя его в ладонях, – теперь нам нужно выписать все даты, косвенно имеющие отношение к письму. Так что неси перо и бумагу!
– Раскомандовалась, – усмехнулась Даша, – доставая блокнот и ручку.
– Я всего лишь хотела помочь, – закатывая глаза, произнесла Карина.
– Итак, точкой отсчёта будет начало правления Людовика XIV?
– Ага, то есть 1638 год. А крайней точкой – 1661-й, год смерти кардинала Мазарини, потому что он упоминается в письме.
– Или год свадьбы Людовика? Это как раз произошло за год до смерти кардинала – в 1660-м.
– Да, наверное, ты права, – задумчиво произнесла Карина, – а точкой отсчёта тогда возьмём 1643 год – начало правления Людовика, а не год его рождения.
– Так, а ещё есть информация (если довериться интернету), что в 1654 году он предстал перед своим двором в облике Аполлона! Это мы откопали с Раей, во время прошлого мозгового штурма.
– Хм, получается, ему было лет двенадцать… знаешь, это как-то несерьёзно.
– Двенадцать лет на наш взгляд – да, но не для того времени…
– Я имею в виду, что это рановато-то для романтических привязанностей, о которых вскользь говорится в письме.
– Тогда давай возьмём отрезок от восемнадцати до двадцати одного. В двадцать два Людовик женился.
– Да, думаю, это отличная идея! Пусть дата письма датируется 1656–1659. Несколько минут Мари тебя вполне сможет подождать… а теперь расскажи-ка мне подробнее…
Даша удивлённо посмотрела на Карину, в уголках глаз которой сверкнули озорные огоньки.
– …о Себастьяне.
– Вы что с Раей, сговорились?
– Нет, просто я – любящая тебя родная сестра, а она – преданная подруга, и мы на законных основаниях хотим знать все подробности твоей личной жизни…
– О Господи, – Даша бросила в сестру мохнатой фиолетовой подушкой, которая, просвистев над самым ухом Карины, упала на пол.
– Сдаётся мне, это похоже на вызов?
– Защищайся, сплетница! – Даша издала боевой клич, и вторая подушка последовала за первой.
– Кто тебя учил так целиться?! – возмутилась Карина.
– У меня давно не было практики, – стала оправдываться Даша.
– Даша, ты, кажется, что-то потеряла? – спросила Карина, нагибаясь за упавшими «снарядами».
– Ну что ты, это ничто в сравнении с потерями в твоих войсках! – воинственно воскликнула Даша, размахивая плюшевой обезьянкой над головой и прикрываясь зайцем, как щитом.
Подушки и игрушки взметнулись вверх, а затем так же стремительно упали вниз. Щёки у сестёр раскраснелись, но, несмотря на это, тяжело дыша, они продолжали кидаться подушками и отбивать атаки друг друга.
– А всё-таки?
– Что? – спросила Даша, опускаясь на диван, когда они обе устали от сражения.
– Он тебе нравится?
– Пока не знаю, – неопределённо разводя руками и краснея до самых ушей, произнесла Даша.
– Кстати, я думаю, что не буду тебя сегодня теснить в твоей комнате.
– В смысле, Карри, ты чего? Ты обиделась?
– Нет, просто я подумала, что так будет удобно, и мама мне уже постелила в комнате для гостей, там больше пространства, чем у тебя тут. И, пожалуй, больше «свободного» пространства.
– Ты это серьёзно? Это же наша комната!
– Теперь это официально твоя комната, – улыбнулась Карри, чмокая сестру в щёку. – Но если завтра проспишь – то пощады от меня не жди!
