В сущности, мы просто сбились в кучу, как стадо баранов, и ждали, когда кто-то спасет нас от всех напастей. Причем помогать этому неведомому спасителю нам и в голову не приходило. Но что можно было от нас требовать? Мы были пассажирами, то есть людьми, о которых обязана заботиться команда. Те же из команды, кто сейчас находился на берегу: три штурмана, два десятка матросов, врачи и стюардессы, – никак не могли взять в толк, куда и каким образом мы попали и где спасательные суда и вертолеты? Ведь даже если никто не слышал нашего SOS, то исчезновение лайнера чего-то да стоит!
Мы ждали достаточно терпеливо. Сам факт спасения все еще оставался таким счастьем, что все прочее казалось ерундой. Кто что хотел, то и делал, или, вернее, никто не делал ничего. Добровольцы выловили прибитые к берегу трупы, сложили их в стороне, и на этом все дела закончились.
Солнце так и не собиралось появляться, а по шлюпочным компасам выходило, что приютившая нас земля находится к западу от корабля. Штурманы дружно божились, что этого не может быть: до Америки за ночь доплыть мы никак не могли, а островов поблизости не было никаких. Разве что Британские на севере, но даже детям известно, что в доброй старой Англии никогда не было никаких пальм.
Я несколько раз присутствовал при разговорах Лудицкого с моряками и потому знал об отказе всей электроники. Теперь для определения точных координат оставались одни секстаны, но без солнца и от них не было никакого толку. Где мы – оставалось загадкой для всех.
Но время отгадывания загадок еще не пришло. Я, к примеру, был не способен к серьезным раздумьям. Живой, ну и ладно. Остальные пребывали в том же состоянии. В конце концов, за исключением Антарктиды и Крайнего Севера, на Земле давно не оставалось незаселенных мест. А раз так, то наша робинзонада просто не может длиться сколько-нибудь долгий срок. Часы, от силы день-другой. Ничего страшного. Будет что вспомнить.
И еще об одной странности, замеченной сразу же. Все электронные часы перестали работать – разом сели все батарейки, а механические показывали одинаковое, хотя, похоже, неверное время. Но отказ электроники не относится к невероятным событиям. Батарейки, например, легко могут скиснуть в хорошем магнитном поле. А насчет неправильности времени… Так об этом при отсутствии солнца судить трудно.
Многие люди просто лежали. Кто-то обессиленно спал, кто-то хотел, но не мог заснуть. Сравнительно немногие бесцельно шлялись туда-сюда, при этом не отходя далеко от остальных. Разговоров тоже было мало. Случившееся было слишком живо для нас, чтобы обсуждать все его ужасы, а хвастать своим поведением ни у кого не было оснований. Не думаю, что кто-то испытал восторг от схватки со стихией, тем более что для нас схватка свелась к сидению в шлюпках, ожиданию да молитвах типа «Пронеси»…
Однако в каком бы состоянии ни находились спасенные, им все равно требовалась пища, и после очередного совещания штурманы решили рискнуть. После тщательного осмотра одну из шлюпок столкнули на воду, и Валера повел ее к кораблю.
Маломощный движок едва выгребал против ветра, сама шлюпка то и дело скрывалась среди волн, но каждый раз показывалась все дальше и дальше, пока не превратилась в чуть заметную точку. Я долго следил за ней, потом махнул рукой и прикорнул в лесочке неподалеку от берега.
Спал я меньше двух часов, и, когда проснулся, шлюпка уже завершала обратный путь. Мой шеф в числе наиболее важных и любопытных отправился встречать геройских мореходов. Я присоединился к нему, поэтому основные новости узнал сразу.
Собственно, их было только две – как водится, плохая и хорошая: никакой связи ни с кем установить так и не удалось, зато есть надежда в течение нескольких дней откачать воду, отремонтировать двигатель и продолжать плавание своим ходом.
Если честно, как раз последнего мне абсолютно не хотелось. И вообще, век бы моря не видать!
12Флейшман. Где мы?
…Мой приятель Пашка Форинов тоже уцелел. Как и все мы, он прихватил сумку с вещами, но кроме нее умудрился взять и свой любимый карабин, упакованный в чехол. Вид оружия так развеселил меня, что я долго хохотал и, лишь восстановив дыхание, как можно более невинно поинтересовался:
– Паш, ты что, поохотиться здесь собрался? Мы ведь не в России, тут люди законов придерживаются, и за браконьерство можно за решетку угодить. Я уже не говорю, что из дичи здесь, скорее всего, одни коровы да овцы. Да еще чайки у моря.
Пашка успел подрастерять свое чувство юмора и лишь тупо посмотрел в ответ. Истекшие сутки явно не пошли ему на пользу. Всегда красноватое лицо теперь стало белым с зеленоватым отливом, да и весь он выглядел измученным до предела. Я даже не предполагал, что моего амбалистого друга можно до такой степени укатать. Пожалуй, подгреби к нему сейчас наше эстрадное чудо с самым откровенным предложением, Пашка в лучшем случае ответил бы ей презрительным взглядом, а в худшем – послал бы куда-нибудь откровенно и далеко.
Кстати, Мэри тоже удалось спастись. На берегу я заметил и Борина с Шендеровичем, и Грумова с семейством, и Лудицкого с охраной, и Грифа с Жорой и любовницами – короче, знакомых была тьма. Вот только общаться мне ни с кем не хотелось, и я, не долго думая, завалился спать. Когда я проснулся, к берегу как раз подходила вернувшаяся из путешествия к кораблю шлюпка с Ярцевым.
Штурман привез нам гору еды, несколько ящиков коньяка, сигареты. От него же мы узнали об отсутствии связи и надежде отремонтировать наше прохудившееся корыто, а заодно и о том, что мы находимся невесть где.
Впрочем, о последнем я и сам успел догадаться. Как бы ни были скромны мои познания в географии, я прекрасно понимал, что в том районе, где нас настиг шторм, нет и не может быть ни материка, ни острова с тропической растительностью.
Но он был, хотя это было абсолютно непонятно, необъяснимо. Я с детства терпеть не могу неясностей.
– Можно залезть вон туда и оглядеться. – Я показал на виднеющуюся вдали от берега гору. – По идее, оттуда должна открываться неплохая панорама.
Ярцев внимательно посмотрел на меня, словно не ожидал услышать дельный совет из уст бездельника-пассажира, и согласился.
– Я уже думал об этом, да и капитан рекомендовал то же самое. Возьму несколько добровольцев и схожу туда.
– Я с вами, – быстро произнес я. Нет, мне не больше всех надо. Просто не люблю сидеть и ждать непонятно чего в компании ни на что не годных кретинов.
– И я, – подал голос начальник охраны Лудицкого.
Насколько я знаю, раньше он был офицером-десантником. Хотя я и не люблю военных, в подобной экскурсии он мог оказаться полезным.
– Вы не возражаете, Петр Ильич? – дипломатично спросил он у своего шефа.
– Конечно, нет. – А что еще мог сказать депутат, когда поход был и в его интересах?
– Можно прихватить одного моего приятеля. – Я вдруг подумал, что в лесу охотник может быть полезнее офицера. – Четверых вполне хватит.
